дальше. Ни луна, ни звезды не проглядывали сквозь плотный слой облаков, принесенных с гор Садии холодным восточным ветром. Однако Каммамури, как большинство индусов и цыган, умел находить дорогу, ему не потребовался маленький золотой компас, в последний момент отданный ему Янесом.

Минуло еще полчаса. По бескрайней равнине, поросшей там и сям невысоким тростником, далеко разносился дробный перестук копыт. Позади, у холма, продолжалась редкая перестрелка: и осажденные, и осаждающие приберегали ценные патроны.

Преодолев около пяти миль, всадники уже поверили, что они в безопасности, когда из мрака донесся визгливый окрик:

– Стой! Кто идет? Стоять! Стоять!

– Молчи, я сам, – велел товарищу Каммамури.

Придержав коня, он заорал во всю глотку:

– Сами стойте, псы махараджи!

– Ты ошибаешься, – ответил тот же голос. – Мы из войска Синдхии.

– Лжешь! Все войско раджи сражается у холма.

– Сами кто такие?

– Раджпуты.

– Куда направляетесь?

– Белый махараджа бежал, мы гонимся за ним.

– Сколько вас?

– Два десятка.

– Я не могу никого пропустить. Таков приказ Синдхии.

– Мы тоже действуем по его наказу. Надо схватить махараджу живым или мертвым.

– Мимо нас никто не проезжал.

– Да ты небось все проспал. Я доложу о вас радже, лентяи! – Каммамури обернулся к раджпуту. – Приготовься.

– Я готов. Начну с карабина, потом возьмусь за саблю.

В зарослях высокой, достававшей коням до брюха травы послышалась перекличка. До заставы, охранявшей подступы к лагерю, было около двухсот ярдов. Посовещавшись о чем-то со своими, командир крикнул:

– Если вы в самом деле раджпуты, возвращайтесь назад. Вы нужны радже.

– Ничего подобного, – ответил Каммамури. – Говорят вам, холм взят, бежали лишь несколько человек, и среди них – белый махараджа. Расступитесь и не докучайте нам, презренные парии!

– Чего ты так разорался?

– Никто не смеет мешать раджпутам! Не будь нас, вас бы уже давно перебили!

– Хорошо, проезжайте. Однако сперва я должен убедиться, что вы те, за кого себя выдаете. Сейчас разожжем костер.

– Чтобы весь тростник заполыхал?

– Мы будем осторожны.

– Время идет, след беглецов стынет.

– Сейчас, сейчас…

– Как поступим, друг? – тихонько спросил у маратхи раджпут.

– Ждать, пока они разожгут огонь, нельзя, это глупо.

– Интересно, много их там?

– Вряд ли. Оставь свой карабин и возьмись-ка сразу за саблю. Не будем попусту тратить патроны.

– Атакуем? – Раджпут едва сдерживал горячащегося коня.

– Да. Смотри только из седла не вывались.

Вспыхнувшее вдруг пламя разогнало ночные тени. Люди Синдхии зажгли какую-то смолистую палку.

– Вперед! – взревел маратха.

Всадники, не собиравшиеся ждать, пока противник поймет, что их всего двое, бросили поводья и, выхватив сабли, с жуткими воплями помчались на врага. Яростно размахивая клинками, они вихрем налетели на шеренгу людей, прорвали ее и поскакали на восток, словно стрелы, выпущенные из тугого лука. Вслед им раз-другой пальнули из ружья.

Не успели они проехать четырехсот ярдов, как сзади застучали копыта.

– Ах, негодяи! – воскликнул Каммамури. – У них тоже кони!

– Погоня будет жестокой. – Раджпут убрал в ножны окровавленную саблю и взялся за карабин. – Надеюсь, ночь поможет нам скрыться.

– Нас выдает топот коней.

– Хотел бы я знать, кто за нами гонится. Вряд ли раджпуты, я не слышу их боевых кличей. Кто бы мог подумать, что этот пьяница завербует себе кавалерию.

– По-моему, здесь чувствуется лапа британского леопарда, – сказал Каммамури. – Англичане ненавидят нас за наши победы еще со времен Малайзии.

Грянул выстрел, однако свиста пули беглецы не услышали.

– Не стреляй, – велел Каммамури, заметив, что раджпут поворачивается в седле. – Не показывай им, где мы. Кто знает, сколько их там.

– Должно быть, немало, если судить по топоту копыт. Не поторопиться ли нам?

– Пожалуй. До восхода часа два, попробуем оторваться. Нынешнее оружие чересчур совершенно, пуля может убить даже за пятьсот ярдов. Как твой конь? Не выдохся?

– Скачет так, словно в жилах у него не кровь, а огонь.

– И мой тоже. Самбильонг умеет выбирать лошадей.

– Вперед!

– Не гони во весь опор, бедные животные не должны выбиться из сил.

Ослабив поводья, они лишь слегка пришпорили коней. Вороные перешли на галоп, уверенно раздвигая крепкие стебли тростника, волновавшегося, точно зеленое море. Бандиты Синдхии не отставали. Время от времени они останавливались и стреляли по беглецам. Стрелки они были аховые и на скаку не попали бы даже в небо. От их пуль маратхе и раджпуту было ни горячо ни холодно. Однако в ближнем бою саблями дело могло обернуться иначе.

Так прошел час. Впереди вырос небольшой холм с пологими склонами, высотой не более двухсот футов.

– Туда! – велел Каммамури.

– А потом?

– Попробуем отогнать этих прилипал. Ты хорошо стреляешь?

– Бывает, и промахиваюсь, но редко.

– Погоня не может длиться вечно. К тому же я хочу знать, сколько врагов нас преследует.

– А если к ним подоспеет подкрепление?

– Мы уже далеко от лагеря.

– Тогда на холм, – согласился раджпут. – Надо поберечь коней, они еще не полностью восстановили силы после голода в клоаках. Как думаешь, чем заняты Малайский Тигр и махараджа?

– О них не беспокойся.

– Но вдруг осада затянется?

– Съедят коней и слонов. В конце концов, в тамошнем лесу должна водиться какая-никакая дичь.

Кони, не замедляя бега, взлетели на вершину холма и остановились у вековых тамариндов. Вокруг все заросло густой травой, в которой, словно гигантские змеи, извивались ротанги. Оглядевшись, Каммамури подытожил:

– Прекрасная диспозиция. Пристрелим парочку-другую шакалов и продолжим путь.

Они привязали коней и сняли удила, чтобы животные могли подкрепиться. Затем, с карабинами в руках, приблизились к западному склону холма. Враги неслись по равнине, визжа и стреляя в воздух, пересчитать их пока не представлялось возможным. Маратхе оставалось лишь гадать, сколько людей наступает им на пятки.

Забрезжил рассвет. Небо на востоке быстро розовело, прогоняя ночной мрак. Оба храбреца засели в зарослях тростника, готовые в любой миг открыть огонь. Однако неприятель не показывался. Сообразив, что беглецы заняли позицию на холме, всадники притормозили, в свою очередь тоже не зная, сколько людей им противостоит.

Все ждали восхода.

Раджпут поудобнее устроился в тростнике и раскурил древнюю глиняную трубку. Каммамури, нашарив в кармане мятую папиросу, последовал его примеру.

Небо светлело не так быстро, как им всем бы хотелось: тяжелые ночные облака проявили упорство и уходили неохотно. Розовый свет мало-помалу желтел. Вдруг солнечный луч пробился сквозь тучи и упал на долину, осветив ее целиком до самых крепостных валов. Перед двумя товарищами предстал отряд из трех десятков хорошо вооруженных воинов на вороных конях.

– Шива их побери! – не сдержался Каммамури. – Не думал я, что их так много.

– Это не раджпуты. Но кто они? Парии, факиры, брамины? Может быть, туги? Или еще кто похуже?

– Не знаю. В седлах