Афра и Флорин покачали головами в знак молчаливого согласия, как будто не знали ответа ни на один из вопросов Карлмана.

– Они и сами искали родителей, – мрачно сказал Энно. – Фиделия всерьез полагает, что видела Блоди среди кавалькады ряженых в масках, теперь ходит по Баумельбургу и не может его найти. Кремплинг ищет ее, а белая как смерть Фиделия – проход в призрачные земли.

– Может быть, мама уже ушла, – снова заговорила Афра, и в ее детском голосе зазвенела тревога. – Как и наши тети Иза и Камилла, которые исчезли из дома. Когда мы приехали, их там не было, и это очень странно. Но мама говорит, чтобы мы не боялись, потому что сегодня ей наконец-то удастся сходить в туман. А когда наступит утро, она всех выведет оттуда, вернет обратно, она нам пообещала. Выведет всех: Блоди, Изу, Камиллу и даже Фенделя.

– И нашего Траутмана! – добавил Флорин.

* * *

Неподалеку в пустых переулках мелькнула одинокая фигура. На ней была грубо вырезанная маска совы, выкрашенная в черный цвет, отчего она напоминала существо, спасшееся из сгоревшего леса.

– Эта маска из свиты охотников Моттифордов, – прошептал жабник лесному духу, стоявшему рядом с ним. Это были двое квенделей из Двенадцати Дубов, которые возвращались на большую площадь. Они успели только развести руками, а сова уже промчалась мимо и настороженно оглянулась. – Только что Моттифорды скакали на пони и мчались куда-то со сворой собак. Дикий лай, трубят рога, на всех жуткие маски! Впечатляет, согласен, но, на мой вкус, мрачновато. Очень уж грозный у них вид…

– Может быть, они теперь охотятся и все это опасная игра, о которой остальные еще не знают, – ответил его спутник, решительно подбирая длинный шлейф из плюща. – Давай-ка убираться отсюда! У меня нет ни малейшего желания стать добычей одного из этих темных созданий. Даже забавы ради!

Возможно, они бы задержались, если бы поняли, кто скрывается под мрачным ликом совы и как тяжело у его обладательницы на сердце. Но дочери егеря из Краппа и самой не пришло в голову остановиться, чтобы присоединиться к компании более дружелюбных масок, чем у нее. Судьба повела девушку своим путем.

Под маской по щекам Эмблы текли слезы усталости и нарастающего отчаяния. Она еще слышала грозные крики отца, от которого ускакала совсем недавно. А все потому, что Томс заманил ее, чтобы выполнить обещание, которое дал дома во время одной из их тайных встреч на берегу Сверлянки. Он хотел устроить девушке большой сюрприз в Баумельбурге и дал знак, чтобы она следовала за ним. Из сторожки Томс забрал вторую маску волка, но Эмбла, хоть и удивилась, что отец и господин Гизил позволили это сделать, отбросила все подозрения. Томс был смелым квенделем, и она ему доверяла.

Не исключено, что Гизил даже сам подарил ему маску, чтобы тот мог и дальше нагонять жути на окрестности Краппа, где испугал не одного прохожего. Эмбла ни минуты не сомневалась в том, что темный волк, скачущий рядом с ней, не кто иной, как Томс, пусть он упорно молчал и не желал раскрывать свою личность. Волнение только возрастало, поэтому она, ни минуты не колеблясь, поскакала следом. И вдруг черный всадник свернул, пришпорил пони и помчался в соседний переулок.

Ранее он подал ей тайный знак, а потом удивительно удачно избавился от преследователей. В первую очередь от отца девушки, который не успел ничего предпринять, потому что на улицу, по которой двигалась процессия Моттифордов, внезапно хлынули новые ряженые. Лауриху пришлось остановиться. Сидя в седле, Эмбла обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что отец беспомощно смотрит ей вслед. И все же она поскакала прочь, хотя теперь очень удивилась, что Томс так и не остановился. Они скакали из переулка в переулок, словно спасаясь бегством. Эмбла с трудом поспевала за спутником. Ей приходилось нелегко на запруженных квенделями улицах, и многие ворчали девушке вслед, ничуть не восторгаясь дикой погоней. Далеко не такая опытная наездница, как Томс, Эмбла даже удивилась, как здорово он держится в седле, ведь раньше и не догадывалась об этом таланте.

Вскоре она перестала понимать, через какую часть Баумельбурга они проезжают, и еще более удивилась, когда всадник вдруг спрыгнул с седла, оставил пони и исчез в узком переулке, не обратив на Эмблу никакого внимания. Он был уверен, что та побежит следом, и, к сожалению, оказался прав.

Эмбла тоже остановилась. Когда она спешилась, ее пони прянул, и поводья соскользнули. Он развернулся и вместе с другим брошенным пони из конюшни Краппа рысью понесся туда, откуда оба прискакали с наездниками, словно был рад исчезнуть. Стук копыт затих, и Эмбла обнаружила, что вокруг никого нет. На дороге ненадолго показались лишь несколько ряженых, последними были квендели в костюмах гриба и дерева, которые поспешили убраться с дороги. Потом девушке показалось, что издали доносится воронье карканье и слабое эхо голосов, которые кого-то зовут.

Маска вдруг стала удивительно тяжелой, словно военный шлем, свинцовым грузом лежащий на плечах. Дочь Лауриха сама не понимала, откуда у нее такие мысли, но вдруг затосковала по высоким стенам сторожки, которые окружали ее маленький привычный мир и охраняли девушку вместе с добрым отцом и старой Йордис от всякого зла. До поры до времени.

Ей стало совсем грустно. Томс – просто черномазый сморчок, если так водит ее за нос. И все же Эмбле не хотелось показывать, что она боится, раз уж он затеял с ней игру. Она отчитает его раз и навсегда, как только догонит, а потом вернется к отцу, чтобы никогда больше не думать о Томсе из Краппа.

Разглядывая пустой переулок, девушка тщетно гадала, куда подевался кавалер. Видно, где-то прячется. Вдруг она заметила что-то краем глаза и направилась в ту сторону. Уже почти миновала арку, когда поняла, что в глубине проулка кто-то притаился. Ниша перед Эмблой была наполнена странным бледным светом, в котором она различила очертания фигуры – неизвестный не прятался, а просто тихо ждал, как паук в паутине.

Возможно, ее поймали невидимой нитью, потому что Эмблу потянуло к воротам, хотя сердце ее и заледенело от страха. Она будто слышала его стук – или это пульсировало в висках? В старой деревянной маске звуки казались приглушенными, отдаваясь мягким эхом. Вскоре девушка услышала шепот:

– У-ху! У-ха! Пойдем со мной! Пойдем!

Эмбла вздрогнула. Кто же это заговорил? Голос из ее путаных мыслей? Конечно, это Томс, который вот-вот выскочит откуда-нибудь с