– За ним и, – сказал Мазур.

– А как ты думаешь…

– Ничего я не думаю! – рявкнул он яростнымшепотом. – Следую своим курсом… Лежи!

Еще с четверть часа они лежали в укрытии: Мазур справедливоопасался, что охрана частного лагеря (а это, несомненно, она) при встрече снепонятными путешественниками моментально поддастся соблазну разрубить узелокстарым таежным способом – нет человека, нет и проблемы. Так гораздо проще.Трупы можно искать до скончания века, в старые времена бесследно исчезали целыеобозы, но с тех пор возможности органов правопорядка увеличились ненамного, втой их части, что касается тайги…

– Ну, кажется, можно… – сказал он. – Полежи, осмотрюсь…

Он приподнялся над бурым замшелым стволом, достигавшимстоящему человеку чуть ли не до пояса.

Тупой удар под левую лопатку слился с сухим хлопкомвинтовочного выстрела. Не успев ничего понять – подсознание сработалосамо, – Мазур на миг замер в неуклюжей позе, медленно завалился направобез стона и вскрика. Упал щекой в жесткую сухую траву, сделал яростную гримасу– Джен уже округлила глаза, собираясь крикнуть – прижал палец к губам имедленно потянул к себе автомат. Под лопаткой ныло, но Мазур знал, чтоневредим: пробей пуля бронежилет и попади прямехонько в сердце, он бы сейчасуже потихоньку остывал… Неизвестный стрелок метил наверняка, и не его вина, чтоМазур остался жив. Сколько их может быть?

Джен замерла столь же недвижно. В глазах стоял немой вопрос,но Мазур пока что не мог сообразить, что делать. Уверен был в одном: стрелоквидел его одного, выстрел раздался, как только Мазур поднялся над кустами…

И потому он лежал, сдвинув предохранитель на «F» – огоньочередями. Прислушивался, не хрустнет ли ветка под ногой: бить белку в глаз ипередвигаться по тайге совершенно бесшумно – две большие разницы. Таежныекочевники ходят тихо – и не более того. Не было у них жизненной необходимостиперенимать навыки коммандос или ниндзя, овладевать искусством превращения вбесшумные тени – да и индейские таланты с легкой руки Фенимора Куперапреувеличены до полной невозможности…

Один он там или несколько? Значит, все это время хранителипещеры неутомимо шли по следу – кто еще будет палить из винтовки? Очень похоже,противник занервничал – выстрелил, едва завидев Мазура, даже не дав себе трудапроверить, где второй беглец. Они вряд ли перепутают следы двух со следамиодного, просто обязаны знать, что беглецов все еще двое…

Значит, торопятся. Надо полагать, населенные места совсемблизко, быть может, деревня даже ближе, чем Мазур рассчитывал. Собачьего лая неслышно, это уже лучше…

Он осторожно вытянул руку, прикоснулся к карману Джен. Онапоняла, осторожно извлекла револьвер, взвела курок. Автоматчики с собаками ужедалеко, вряд ли услышат одиночные выстрелы – в чащобе их глушит моментально, неполучается эха…

– Пальнешь пару раз в том направлении, – показал он,касаясь губами ее уха. – Повыше, над головой… В белый свет. Как только яскроюсь с глаз… Понятно? Досчитай до шестидесяти – и снова…

Она кивнула, не отрывая щеки от земли, взгляд изменился,стал цепким и сосредоточенным. Мазур, елико мог бесшумнее, прополз метровдесять – пока не кончилось толстенное поваленное дерево. Дважды бабахнулревольвер, слышно было, как пули прочертили след по вершинам елей. Посыпалисьиголки.

Мазур перекатился под защиту толстого ствола, замер наполусогнутых. Затем осторожно переместился левее. Еще два выстрела из кургузойфэбээровской игрушки, пули чиркнули в кронах, звонко полетели щепки. Полноевпечатление со стороны, будто потерявший голову, ошеломленный смертью напарникачеловек лупит наобум. В голове у Мазура лихорадочно, словно спятившаякинопленка, перематывались сцены схватки у святилища. Поняли ли охранничкиЗолотой Бабы, что на дерзких визитерах были бронежилеты? Вообще-то не должныбыли догадаться, единственное попадание, когда Мазуру влепило в броник надпоясницей, в горячке первой схватки могло сойти и за промах… Не коммандос, вконце-то концов?

Успокаивая себя этими мыслями – и помня в то же время, какопасно считать противника дураком, – он преодолел зигзагами еще метровтридцать, от ствола к стволу, огибая сухие кусты и колоды. Над головой сердитозацокали, посыпался какой-то мусор – это возмущалась белка.

Он не особенно удивился, когда понял, что вышел в тылпротивнику. Противник был один-единственный, его выгоревшая короткаябрезентовая куртка четко рисовалась на фоне темно-коричневого ствола, закоторым он притаился с карабином наперевес. Никакого камуфляжа – как и у техего соплеменников, кто гнался за беглецами прежде.

На одном была такая же брезентуха, на другом короткийполушубок, третий, кажется, щеголял в старомодном драповом пальто…

Содрогаясь от омерзения к себе самому, Мазур поднял автомат.По выгоревшему белесому брезенту моментально продернулась короткая строчкачерных дыр с опаленными краями. Стоявший на один невыносимо долгий миг застыл впрежней позе, потом, словно выдернули некий невидимый гвоздик, странноперегнулся пополам. Рухнул в мох. Карабин, стукнув прикладом о ствол ели, упалпоблизости, покатилась по земле шапка из облезлой собачины. Прекрасно понимая,что напортачить на такой дистанции он никак не мог, Мазур все же заставил себяподойти вплотную и проверить – работал многолетний рефлекс.

Осторожно перевернул труп. На поясе нож в самодельныхдеревянных ножнах, какие-то полотняные мешочки. Узенькие глаза уже остекленели,теперь лицо еще больше походило на физиономию каменной бабы из сагайскихстепей. Ни шевеления вокруг, ни звука, ни выстрела. Последний, определенно. Толи их было немного, то ли остальные сейчас в пожарном порядке уволакиваютстатую на новое место…

«Джен немного ошиблась, – подумал Мазур, испытываядикое желание выплюнуть залившую глотку противную кислятину – не существовавшуюв реальности. – Если случится большой катаклизм, Кремль, «Шаттлы» иманхэттенские небоскребы в самом деле исчезнут, но э т и невысокие узкоглазые людиостанутся. Потому что они, в отличие от нас, – столь же неотъемлемая частьтайги, как корявые сухие кусты и морщинистая еловая кора. Означает ли это, чтоим ведома некая правда, неизвестная нам, или все проще?»

И метнулся вперед – некогда было философствовать и терзатьсяугрызениями совести. В бешеном темпе, расширяя витки спирали, обежалприлегающую тайгу, но ничьего присутствия не обнаружил. Точно, этот былпоследний.

Направился к поваленному дереву, где Джен, должно быть, сума сходила от беспокойства. Остановился, сдернул черную вязаную шапочку,освобождая уши. Прислушался.

Далеко-далеко, на пределе слышимости, кто-то словно бы ломалсухие тоненькие прутики – по одному, по несколько, по одному… Так-так-так… так…нескончаемая череда прутиков разлетелась на куски – длинная очередь,опустошающая магазин…

Он достал приемник, нажал кнопки. Сквозь шуршание разрядов –небо ясное, но где-то за горизонтом вновь собирается гроза – слышалисьраздраженные голоса: