– Кому сказал? – повысил голос Мазур. – Сесть,руки на колени. По-русски не понимаете, что ли?

И увидел, как лицо у разоруженного мгновенно изменилось: нанем мелькнула словно бы яростная надежда. Смотрел, как человек, которомупредложили дернуть за кольцо при совершенно неизвестных последствиях, – толи чека гранаты окажется выдернутой, то ли это откроется банка пива…

– Кто такие? – спросил Мазур. – Они что, в самомделе по-русски не понимают?

Тот закивал. Чуть подумав, Мазур высыпал патроны рядом сполуразобранным автоматом, натянул шапочку и коснулся пальцами виска:

– Майор Сергеев. Прапорщик Савельева. Вэчэ двадцать одинвосемьсот семьдесят пять, рота охраны. Как попали в расположение объекта и чтотут делаете?

Он ожидал любой реакции, но не взрывоподобного всплескаэмоций – пленника прямо-таки подбросило, как от удара током, он не воскликнулдаже, радостно заорал:

– Товарищ майор! – и попытался вскочить.

– Сидеть! – приказал Мазур. – Кто такой?

Тот плюхнулся наземь с блуждавшей по лицу улыбкой идиотскойрадости, зачастил:

– Товарищ майор, капитан Кутан Жаксабаев, Советская Армия…то есть была… потом немного в киргизской, только там пошли такие сокращения…

– Спокойно, – сказал Мазур, опустив дуло автомата чутьпониже. – И конкретнее.

– Капитан Жаксабаев, Тракайская воздушно-десантная дивизия,командир роты разведки… Командир дивизии – генерал-майор Рудницкий, начальникштаба – полковник Архутин, последнее место дислокации перед расформированием –Завьялово Тульской области…

Увы, Мазур проверить это никак не мог – не настолько хорошознал наименования дивизий бывшей Советской Армии и фамилии командиров. Другоедело – кое-какие иностранные армии, тут он в момент поймал бы на вранье любого…

– А эти? – кивнул Мазур на троицу.

– Это китайцы, товарищ майор, – он повернулся кспутникам и громко сообщил: – Ребята, все в порядке, это военные, мы куда-то квоенному объекту вышли…

Мазур поднял брови – капитан произнес это на английском,пусть и далеком от совершенства, безусловно не позволившем бы выдать себя зааборигена где-нибудь в Австралии или графстве Кент. Но все же это был довольносносный английский, изучавшийся определенно не в рядовой советской школе.

Для проверки он громко сказал остальным по-английски:

– Сесть. Руки на колени.

Они моментально выполнили приказ – правда, только двое, атретий, по всему видно, всего лишь равнялся на товарищей, команды не понял.

– Имя, подданство, место жительства? – Мазур дернулстволом в сторону того, что поднялся первым.

Тот торопливо, где-то даже подобострастно ответил:

– Ван Ши-кай, господин офицер. Китайская НароднаяРеспублика, город Байцзы. По торговая делам пришел в Советский, родственник,которым здесь, никогда не шпион…

– Хэнь хао[23] , – нетерпеливо сказалМазур, знавший с дюжину китайских слов. Продолжил по-английски: – Довольно.Остальные?

– Остальный тоже китайца. Приходили по-через граница…

– Дома людей много-много-много, работа меньше… – вежливощурясь, вмешался второй. – Советски хороший, земли много-много-много,работа… Господин офицер, наша согласен сидеть в тюрьме сколько надо, посадитенастоящая зона…

– Странное желание, – хмыкнул Мазур. – Что,согласны?

– Согласны, согласны! – горячо подтвердилкитаец. – Посадите все настоящая зона, где государство…

– Помолчите пока, – сказал Мазур, повернулся к тому,кто назвал себя капитаном. Вспомнил, что безошибочный способ проверить кое-чтовсе же есть. – Кто командовал дивизией в семьдесят девятом?

– Генерал-майор Ерпылев.

– Начальник штаба?

– Подполковник Семыко.

– Где он сейчас?

– Как это? Его ж в цинке привезли из Кунене…

Это уже было гораздо интереснее. Названный Жаксабаев говорилчистую правду. В семьдесят девятом, когда к гидроузлу в Кунене практическипрорвалась мощная колонна бронетехники и под ударом отборных юаровскихдесантников рухнула кубинская линия обороны (а так называемая ангольская армияпопросту улетучилась куда-то в небытие, учинив грандиозный драп), именноТракайская дивизия была в пожарном порядке, при полной секретности выброшенанавстречу. И показала потомкам буров, что почем. Правда, потери были такими,что не подходили даже под стандартно-обтекаемый термин «значительные». Как разв те веселые времена Мазур и резался под водой с «тюленями» Ван Клеена…

– Вообще-то это ничего еще не доказывает, – сказалМазур.

– Товарищ майор, ведите на объект! – заторопилсяЖаксабаев. – Я же не требую, чтобы вы мне на слово верили, пусть особыйотдел разбирается, сколько положено. Должны же остаться копии всех документов вМоскве… в военно-учетном… – он даже привстал. – Я одного прошу – доставьтев особый отдел, или в КГБ, как там оно теперь называется… Только в милицию ненадо. Милиция тут ни при чем, но дело такое, что лучше в госбезопасность…

– Вы что, голубки, с каторги бегали? – спросил Мазур.

– Вот то-то и оно, что с каторги. С частной.

– Это как? – спросил Мазур. Перехватив жадный взгляд,бросил капитану зажженную сигарету – Рассказывайте подробно, но неразмазывайте.

– А может, сразу в особый отдел?

– Я здесь решаю, – сказал Мазур командным тоном.

– Есть… В общем, дивизию вывели из Литвы в чистое поле. Ипошло расформирование – ну, не мне вам объяснять… Все рассыпалось за неделю. Нитехники, ни материальной части, ни самой дивизии, а какое было подразделение…Кол бы осиновый Меченому в жопу…

– Давай без лирики, – поторопил Мазур.

– Есть… Вызвали, сунули документы и объяснили, что я теперьвольный, как ветер. Семьи не было, я холостой, погулял немного по Туле, съелзнаменитый пряник, посчитал оставшуюся денежку – как раз хватило на билет досуверенной Киргизии. Пришел в министерство обороны, сначала обрадовались,сулили золотые горы и генеральские погоны, только эйфория быстренько прошла, иоказалось, что настоящая армия Киргизстану не по карману и не по зубам… Но послужитья там успел. Полтора месяца. Потом опять вызвали, опять сунули документы,объяснили, что снова свободен, только на сей раз по-киргизски, вот и всяразница… Ветерку хорошо, он жрать не хочет… А делать я ничего не умею. Кромеграмотного командования ротой разведки. Звали в охрану к одному баю, который вЧуйской долине ударными темпами поднимает сельское хозяйство…

– Конопельку сеет? – усмехнулся Мазур.