- Пей, - решительно велел он Марте и поднесбокал к ее обкусанным губам.

- Что это? - сквозь слезы взглянула она нанего.

- Пей, - повторил он. - Просто пей.

Девушка сделала большой глоток и изумленноуставилась на Сашу, не в силах проглотить обжигающий небо и десны напиток.

- Глотай, - распорядился Александр, попытавшисьне улыбнуться - такой забавной девчонка ему показалась в этот момент. Странно -вся злость пропала. - Глотай-глотай.

- Что это? - ловя ртом воздух, спросила Марта,сделав, наконец, глоток. Огненная жидкость заспешила раствориться в ее крови.

- Коньяк, - отозвался Александр. - Чтобы тыуспокоилась. Еще глоток.

- Не хочу.

- Еще. Не упирайся. Считай это лекарством.

Марте пришлось подчиниться.

- Сейчас ты пойдешь в душ и приведешь себя впорядок, поняла? - брюнет кивнул на разодранную коленку Марты, на которой кровьи грязь причудливо смешались между собой, и добавил, как ни в чем не бывало. -А после мы договорим. И ради Бога, перестань плакать. Я терпеть не могу слезы.

Март, шмыгнув носом, кивнула и разрешилапроводить себя в ванную комнату. Она, действительно, начала успокаиваться послевсего случившегося.

Выйдя из душа в более менее человеческом виде,девушка была препровождена на кухню: большую, светлую, почти стерильно чистую инаверняка редко посещаемую хозяином, где Саша второй раз в жизни приготовил длянее ужин. Правда, на этот раз легкий, больше похожий на завтрак - какие-томудрёные гренки с брынзой и творогом. У Марты, правда, кусок в горло не лез, иона, обхватив кружку с зеленым чаем обеими руками, пила лишь его, подудивленный взгляд Александра, добавив в него молока. Сам он привык пить лишьочень крепкий кофе. Зато оба они игнорировали сахар, в отличие от сладкоежкиНики, которая клала его и в чай, и в кофе даже тогда, когда запивала имчто-нибудь сладкое.

- Ты в порядке? - спросил Саша Марту.

- Да.

- Я тебя напугал, - скорее не спрашивая, аутверждая, произнес Александр.

- Нет.

- Ты уверена?

- Да.

- Ты плакала из-за перестрелки? - допытывалсяон.

- Да.

- Хватит отвечать мне односложно! - не выдержалпарень. Марта глянула не него своими чудными разноцветными - теперь уже Саша немог об этот забыть - глазами, которые все еще были слегка опухшими икрасноватыми из-за слез, и он почувствовал себя слегка неловко. Стоп! Неловко?С какой стати он себя так чувствует? Это девчонка должна себя так чувствовать!Он ей тут, черт возьми, душу открыл почти: сказал пять цифр из семизначногокода на сейфе под названием "Жизнь Дионова А.В.", еще и долженсмущаться? Этой малолетки? Да не бывать такому.

Александр очень широко улыбнулся своим мыслям.Нет. Пусть малышка чувствует себя неловко. Ей это идет.

- Сейчас мы поедим, я отвезу тебя домой,сестренка. Ты, как я и просил, забудешь перестрелку и наш разговор.

- Почему бы тебе, действительно, не рассказатьНике правду? - вновь осмелилась поднять болезненную для Александра тему Марта.- Если ты хочешь на ней жениться, то... ну... будь с ней откровенным.

- Чтобы после такой откровенности она тожесчитала меня кем-то ниже себя? - прямо спросил Саша, и девушка поняла, что онслишком гордый человек.

- Почему ты так думаешь?

- Если мой отец не хочет после отсидки со мнойобщаться и ни разу не приехал ко мне, то как мне думать по другому, сестренка?Почти все мои друзья, после того, как меня посадили, отвернулись от меня. А те,кто не отвернулся - несколько человек из большой компании... Я сам прекратил сними общение.

- Почему?

- Чтобы им не было тяжело. Чтобы не чувствовалисебя обязанными посылать передачки или приезжать, чтобы увидеть. Еслиотвернулись все, то и они, лучшие друзья, видимо, тоже не прочь были бы этосделать. Да только вежливость им не позволяла. Я просто освободил их отобязанности. Правда, - тут Саша хмыкнул, - недавно встретил пару из них.Увидели меня на хорошей тачке, в дорогом прикиде, и тут же позвали на какую-тотусовку - типа, пошли, браток, встретимся со всеми нашими. NЗапрещено цензуройN.О, прости, ты же хорошая девочка, при тебе нельзя говорить таких слов.

- Пошел? - не обратила на это внимания Марта.

- Нет. Зачем? Чтобы придти и стать предметомобсуждения темы "Как обычный пацан стал авторитетом?".

- А ты, что, стал авторитетом? - посмотрела нанего с интересом девушка. Саша машинально отметил, что страза в ее сине-зеленыхглазах так и не появилось.

- Вот ты глупая! Каким еще авторитетом? -развеселился парень, и в его зеленых глазах промелькнуло что-то хулиганское,мальчишеское. - Я просто отсидел. Спокойно, и, правда, не весь срок. Вышел,открыл свое дело с Михой - мы откинулись с зоны вместе. После стал...сотрудничать с Максом, вот и все. И да, у нас есть нелегальные дела, сестренка,о которых тебе не положено знать. Помнишь, я говорил тебе о Марте?

- Да.

- Так вот он был авторитетом. Настоящим. А я,типа, бизнесмен. Легальный. Борзый, правда, говорят, но уж какой есть.

- А если тебя опять посадят? - осторожноспросила девушка.

- Тогда будет очень плохо. - Однако в голосемолодого человека не было печали по этому поводу. Он просто констатировал факт.- Так, заканчиваем этот базар, - посмотрел на время Саша. - Собирайся. Я отвезутебя домой.

- А потом ты улетишь в другой город?

- Да.

- А... - Марта вдруг вскочила. - А если в тебяопять стрелять начнут??

- Не начнут. Сказал же, перестрелка явно быласвязана с Максом, - ответил Саша. - И слушай, малышка, завязывай с этим.

- С чем?

- С беспокойством за меня.

Скрипачка опустила глаза.

- Ты мне почти родственник. А я привыкла о нихбеспокоиться. Даже если, - тут девушка замолчала, словно была неуверенна всвоих словах, но после выпалила, - даже если они сидели!

- Вот как? - ужалил ее взглядом Александр,хотел что-то добавить, но передумал.

Он, как и обещал, довез Марту до дома и высадилоколо самого подъезда.

- Иди. И я еще раз напомню тебе, сестренка.Ника ничего не должна знать, - глухо проговорил Дионов.

- Она не узнает, - буркнула Марта и вылезла измашины. Дождь на улице прекратился, и теперь она могла похвастаться большимколичеством качественных глубоких луж.

"Глупая девчонка", - с сожалениемподумал Александр, глядя на спину скрипачки. Он вдруг открыл дверь автомобиля,нагнал девушку и вместе с ней зашел в полутемный подъезд.