- О чем ты там хотела поговорить со мной? -сложив голову на сцепленные между собой руки, локтями опирающиеся о стол,поинтересовалась Ника.

- О Саше, - собравшись с мыслями, сказалаМарта. Кажется, этим она удивила свою кузину. Девушка приподняла голову и судивлением уставилась на скрипачку, сложившую руки на коленях крест-накрест.

- О Саше?

- Да.

- В смысле? Он что-то сделал? Обидел тебя? -вдруг спросила Ника, в ее голосе появилось напряжение, а во взгляде возниклобеспокойство. Она сложила руки ладонями на стол и подалась вперед, чуть ближе ксестре. Та услышала ее несколько учащенное дыхание - как будто бы сестренкаволновалась, но тщательно скрывала это.

- Нет, - несколько удивилась такой реакциикузины Марта, глядя не в лицо Ники, а на ее руки. - Нет! Не обидел. А... долженбыл?

Ника усмехнулась, откинулась на спинку стула,проведя пятерней по мокрым волосам, которые из-за воды казались потемневшими,положила ногу на ногу. Если бы за столом с Карловыми находился Саша, он быточно порадовался тому, что халатик Ники задрался чуть больше положенного,обнажая ее ноги.

- Кто его знает..., - неопределенно произнеслахозяйка квартиры и словно бы очнулась - даже улыбнулась широко. - Нет, недолжен был. Это я просто, к слову. А почему ты хочешь поговорить со мной оСаше?

- Потому что я кое-что узнала о нем, - тихоотозвалась Марта.

"Скажи это. Ради своего блага -скажи!", - вкрадчиво зашептали у уха светловолосой девушки, и ее слегкапередернуло. Что с ней? О чем она думает?

- И что ты узнала? - с беспокойством в голосезадала новый вопрос Ника, которая вновь начала нервничать.

Марта неслышно вдохнула воздух ртом, наполнилалегкие до предела, выдохнула и начала как можно более спокойно, хотя внутри унее все кипело:

- Только не обижайся, хорошо? И не кричи наменя. Просто мне кажется, что ты должна это знать.

- Да что знать? Марта, говори уже!

- Ника, Саша тебя обманывает.

Молчание стало ответом замолчавшей скрипачке.Оно, смешавшись с напряжением, повисло в кухне, цепляясь невидимыми руками залюстру и углы кухонного гарнитура, словно тончайшая, кое-где дырявая пленкамутно-серого света.

- Продолжай.

- Я узнала кое-что, и не могу тебе об этом нерассказать. Если хочешь, ты можешь обидеться на меня и не разговаривать, дажеперестать общаться...

"Скажи так, солги немного, сделай себясчастливой. Твоя сестренка недурна собой и быстро найдет себе другогопарня".

В кухне стало чуть темнее - свет плохо проходилсквозь пленку напряжения.

- Марта, если ты будешь тянуть, я тебя задушу,- хмуро пообещала Ника. - Договаривай до конца. Почему Саша меня обманывает?

- Потому. Не спрашивай, откуда я узнала. Вобщем, слушай. Несколько лет назад, когда вы с Сашей расстались, это произошлоне потому, что он влюбился в другую. Он не бросал тебя. Ему пришлось уехать подругой причине, которую я не могу тебе назвать.

"Идиотка!", - дуриной взвылголос-искуситель, выругался и исчез под звонкие, как весенняя капель, ударысердца Марты, поняв, что ничего не получилось. Девушка слабо улыбнулась. Нувот, она сказала. Возможно, она все-таки поступила неверно, но теперь уженичего не исправишь.

Серый цвет стал постепенно отползать к краямпленки, освобождая место для других цветов, более жизнерадостных.

- Откуда ты знаешь? - явно была удивлена Никатакой информации - ее щеки даже слегка порозовели, а зрачки расширились.Фарфоровая кукла-красавица, что часто скрывалась за ними, обмахиваласьстаринным восточным веером.

- Не могу сказать. Поэтому и не обижайся.Просто знай, что он всегда был с тобой честным, не бросал и не изменял. Тыможешь ему доверять. - Марта схватила из плетенной корзиночки кусочек сладостии запихала в рот.

- Откуда ты узнала? - вновь задала тот жевопрос хозяйка квартиры.

- Из... - Длинноволосая девушка прежде чемответить, долго жевала. - Из достоверного источника.

- То есть мне не спрашивать, кто выступил вроли источника?

- Ага, лучше не надо.

- Но, - медленно произнесла хозяйка квартиры, -где тогда он был? Ты знаешь?

- Ну-у-у, вообще да, но тебе не скажу, потомучто пообещала не делать этого, - выпалила Марта. Хоть напряжение на кухне исохранялось, оно поменяло цвет и из серого стало светло-лавандовым. Да и вкухне стало светлее.

- Он сидел, так? - почти обыденнопоинтересовалась Ника, наливая себе из чайника горячую воду в кружку.

- Откуда ты знаешь?! - подушечки пальцев Мартыприжались к горячим ладоням.

Фарфоровая кукла печально улыбнуласьпритормозившему единорогу с музыкой, вплетенной в гриву.

- Оттуда. - Ника со странной улыбкой налила израсписанного цветами пузатого заварника смородиновый душистый чай, которыйкаждый день самолично заваривал ее добродушный папа Владимир Львович. - Ещечаю?

- Н-нет, спасибо. И... и давно ты знаешь?

- Не-а. Сегодня первый день, - беспечноотозвалась девушка.

- Но как ты узнала?! - была, кажется, потрясенаМарта. Александр, этот гордый дурак, не рассказал бы любимой девушке такого!Откуда сестренка узнала?!

- Съездила с утра кое-куда. Там и узнала. Давайсделаем так: я расскажу тебе, откуда я узнала это, а ты мне раскроешь свойисточник. Естественно, все это останется между нами. Ну, как тебе?

- Хорошо, давай, - согласилась ее кузина,поняв, что терять ей уже нечего. К тому же, кажется, Ника узнала о Саше кудабольше, чем она, Марта.

- Только мне кажется, тебе это будетнеинтересно, - сказала Ника задумчиво. - Я, наверное, тебя уже достала с Сашей.

- Интересно, - заверила Марта с жаром и сама жеиспугалась своей пылкости. - Я же переживаю за тебя. К тому же тебе нужновыговориться.

- Боюсь, если я буду выговариваться, твои ушизавянут, - проворчала Ника, отпила крохотный глоток смородинового чая и началарассказ. Ей, действительно, нужно было выговориться, потому что, не смотря нато, что перед сестрой она вела себя спокойно, в душе у нее творился"большой барабум", как говорила Лилу из хорошего фильма "Пятыйэлемент", который девушка нежно любила.

- Давай уже, говори.

- А что тут говорить? Я дура, вот и все, - намгновение раздраженно прикрыла ресницы Ника. Она немного помолчала, словно бывнутренне собираясь, а потом, грея вдруг ставшими холодными руки о чашку стемно-коричневым смородиновым чаем, начала рассказывать.