В результате соглашений 1392 г. между Фландрией и Ганзой довольно долго сохранялся мир. Однако немцы, в дополнение к обычным жалобам на нарушение их привилегий, обвиняли фламандцев в срыве ответных мер, которые те приняли в спорах с шотландцами (1412) и испанцами (1419). К взаимным обвинениям приводили и рост пиратства, начавшийся после возобновления войны между Англией и Францией, и действия каперов, которые рыскали между островами восточной Фризии. Так как фламандцы отказались платить компенсацию в какой-либо форме и посольство, возглавляемое Йорданом Плесковом, в 1425 г. вернулось ни с чем, вновь начали обсуждать вопрос о переводе конторы; но из-за войны с Данией дело пришлось отложить.

10 лет спустя ряд серьезных событий привел к острому кризису. Аррасский мир, примиривший Францию и Бургундию, прервался из-за напряжения в отношениях и последующей войны между Англией и Бургундией. Больше остальных в этой войне пострадали фламандцы. Они обратили свой гнев на ганзейцев, которых подозревали в сочувствии к англичанам. В июне 1436 г. в Слёйсе были зверски убиты почти 80 немцев. Ганза объявила о немедленном переводе конторы из Брюгге в Антверпен, и торговля с Нидерландами была приостановлена. Когда Брюгге и Гент восстали против Филиппа Доброго, ганзейцы завоевали благосклонность герцога Бургундского. Видимо, они всерьез решили постоянно обосноваться в Антверпене; во всяком случае, они отказывались возвращаться в Брюгге, пока не получат требуемого удовлетворения. Их требования подкрепил большой голод, один из самых ужасных, поразивших Фландрию в XV в. В 1438 г. цена на зерно выросла вчетверо. Поэтому Брюгге и руководители Фландрии выплатили ганзейцам компенсацию за убытки, понесенные ими в их городе, в размере 8 тысяч фунтов гроот. До конца года в Звейн вошли прусские суда с зерном; их встретили криками радости.

Не успели ганзейцы снять блокаду Нидерландов, как установили ее снова, на сей раз чтобы надавить на голландцев. Последние, раздраженные ганзейскими ограничениями на свою торговлю в Ливонии, уже несколько лет нападали на ганзейцев, а в мае 1438 г. захватили дюжину ганзейских судов, груженных солью. Вендские города перекрыли Зунд и прекратили все поставки зерна в Нидерланды. Их, очень нехотя, поддержал великий магистр Тевтонского ордена, хотя прусские города отказали им во всякой военной помощи. К тому же Кристофер, король Дании, к которому обращались обе стороны, отдал предпочтение голландцам и предоставил им в своих владениях равные права с ганзейцами. Это вынудило вендские города в 1441 г. подписать Копенгагенский мир, по которому враждующие стороны гарантировали друг другу право на свободу торговли и обязались устранить все препятствия для судоходства. Следовательно, голландцы могли возобновить торговлю на Балтике и пользоваться экономическим преимуществом, которое они приобрели в Дании и Норвегии. Для них Копенгагенский мир стал решительным шагом в их экспансии на Восток.

Возвращение ганзейцев в Брюгге в 1438 г. нисколько не уменьшило трений между ними и фламандцами. Контора продолжала жаловаться на многочисленные случаи нарушения привилегий, оскорбления и особенно на пиратство, за что, несмотря на гарантии, они не получали никакой компенсации. Кроме того, они начали жаловаться на фламандские компании, которые обвиняли в монополии на торговлю квасцами и специями с целью взвинчивания цен. В надежде разрешить все вопросы Любек в 1447 г. созвал Ганзейский собор, на котором присутствовали 39 делегаций – рекордная цифра. Представительный собор свидетельствовал о том, насколько важной оставалась торговля с Фландрией для всего сообщества. Собор постановил: лучший способ оградить ганзейские интересы – укрепить рынок в Брюгге. Целый ряд продуктов впервые подпал под действие торгового права. Более того, собор укрепил власть конторы в Брюгге; она получила право на доходы от нового налога, которым облагались все товары, купленные во Фландрии, Брабанте, Зеландии и Голландии. Вот четкое указание на растущее рассредоточение немецких купцов и немецкой торговли по всем Нидерландам.

Начались кулуарные переговоры с главами Фландрии, которые на все жалобы отвечали встречными жалобами: ганзейские законы подрывали фламандскую торговлю. Кроме того, фламандцы жаловались на случаи подделки и низкое качество многих товаров – мехов, золы, дегтя, пива и рейнского вина. Они были недовольны и тем, что, в нарушение торгового права Брюгге, меха отправлялись из Любека напрямую в Венецию и Геную, а из конторы – в Нант и Ла-Рошель. Переговоры зашли в тупик. Выйти из него никак не удавалось: переговоры ни к чему не вели, и не было надежды, что в этот раз герцог поддержит Ганзу против Брюгге, как было десять лет назад. Необходимо было оказать давление на обе стороны, и Ганза нехотя решила воспользоваться единственным оружием, какое оставалось у нее в арсенале: перевести контору в какой-нибудь город за пределами Бургундии.

В 1451 г. немецким купцам во Фландрии тайно велели переезжать в Девентер. Как всегда, такое решение вызвало протесты. Великий магистр Тевтонского ордена заметил, что Девентер расположен слишком далеко от главных торговых путей, а его порт непригоден для захода больших прусских и ливонских кораблей. Он предпочел бы сначала помириться с англичанами, которые только что захватили крупную соляную флотилию, возвращавшуюся из Бурньёфа. Куда серьезнее было то, что и Кёльн не спешил применить предписанные меры. Его купцы продолжали продавать во Фландрии свое вино, не слишком обращая внимания на торговое право. Кёльн даже пытался объединиться с восточными городами в попытке воспрепятствовать политике Любека. Их возможный союз встревожил Любек. Город осознал степень угрозы и согласился изменить форму блокады. Ее применили только против Фландрии и фламандского сукна. Такую цену пришлось заплатить за сотрудничество прусских городов и великого магистра, хотя шансы на успех блокады сильно сократились. Самым неудачным во всем было то, что голландцы воспользовались возможностью и увеличили повсюду продажи своего сукна. Поскольку большинство ганзейских купцов отказалось переехать в Девентер, предпочитая обосноваться в Амстердаме, Миддельбурге, Антверпене или Мехелене, Ганза решила перевести контору в Утрехт. Он был расположен удобнее, чем Девентер, и многие купцы согласились там поселиться. Но в 1455 г. Филипп Добрый, считавший блокаду вызовом своей власти, послал туда войска и оккупировал город. Ганзе пришлось прибегнуть к переговорам. Герцог согласился учредить комиссию для оценки понесенных немцами убытков. Почти всю сумму компенсации должен был выплатить город Брюгге. Кроме того, герцог подтвердил все ганзейские привилегии в целом, хотя и не дал отдельных гарантий по денежным и правовым вопросам, о чем особо просили представители Ганзы. Ганзейцы вернулись в Брюгге, где снова учредили основной оптово-экспортный рынок для своих товаров. 11 августа 1457 г. 200 ганзейских купцов, возглавляемых бургомистрами Любека, Кёльна, Гамбурга и Бремена, в верховой процессии проследовали в Брюгге.

Шестилетние усилия не принесли Ганзе ощутимых преимуществ, и все считали, что Ганзейский союз потерпел поражение. Опыт больше не повторяли. Неприятная правда заключалась в том, что перевод конторы и даже блокада, методы, столь действенные в прежние времена, оказались бесполезными против державы, которая контролировала большую часть Нидерландов. Основным результатом блокады стало поощрение голландской торговли. Кроме того, она вызвала отток иностранных купцов из Брюгге, в то время как, если бы они остались, это было бы выгодно Ганзе. С тех пор место Брюгге прочно занял Антверпен. В 1467 г. сами ганзейцы попросили и получили в Антверпене новые привилегии, all лет спустя приобрели там склад на зерновом рынке. Кроме того, последняя блокада отнюдь не укрепила авторитет Ганзы. Наоборот, она открыла ее экономическую и политическую слабость, готовность ее купцов не подчиняться распоряжениям и отсутствие единства между несколькими группами городов. Уже тогда казалось, что ганзейская контора в Брюгге обречена.