Весь XV в. отношения между Англией и Ганзой оставались особенно затруднительными. Постоянными были вспышки преследования, обременительные законы, налоги, которые считали крайне несправедливыми, акты насилия и пиратство. Ни одну сторону нельзя назвать полностью невиновной, и трудно понять, почему война не начиналась до 1470 г.

То, что мир сохранялся, несмотря на многочисленные жалобы, можно объяснить общим стремлением к сохранению взаимовыгодных торговых отношений. Кроме того, Англия, которая вначале воевала с Францией, затем с Бургундией и в конце концов раскололась из-за Войны Алой и Белой розы, постоянно нуждалась в коммерческой помощи Ганзы и ее дипломатическая поддержка. В самом Ганзейском союзе еще более обострилось расхождение во взглядах между различными группами городов. В конце концов расхождение во взглядах препятствовало любым попыткам предпринять решительные действия. Хотя Любек и вендские города не раз настаивали на жесткой политике, их не поддерживали либо Кёльн, либо прусские и ливонские города – им не хотелось идти на войну, чтобы защищать свои же привилегии; они предпочитали в случае необходимости действовать независимо от Любека, чтобы сгладить конфликт.

В Англии ганзейцев обычно поддерживали король (хотя и не так искренне, как в XIV в.), верхушка знати, торговцы мануфактурой, особенно из сельских районов, которые считали ганзейцев хорошими клиентами, а также подавляющее большинство потребителей. Однако ганзейцы сталкивались с систематической враждебностью со стороны английских купцов, которые становились все активнее, со стороны лондонского Сити и парламента, который отказывался признавать привилегированный статус ганзейцев. «Купцы-авантюристы» в особенности возмущались препятствиями, чинимыми на пути их торговли на Балтике, и требовали, чтобы им в Германии предоставили те же права, что их немецкие конкуренты получали в Англии.

В первой трети XV в. англо-ганзейские отношения больше, чем что бы то ни было, ожесточились из-за вопроса английской торговли в Пруссии. Уже в 1398 г. великий магистр Тевтонского ордена денонсировал заключенное за десять лет до того соглашение, хотя он ничего не делал, чтобы помешать английским купцам в Данциге. Но в 1420 г. стремительная экспансия английской торговли вызвала тревогу. Английскую факторию закрыли, а ее управляющего посадили в тюрьму. Через восемь лет события сделали крутой поворот и факторию открыли заново. Любек больше беспокоили нарушения ганзейских привилегий в Англии, где немцы вынуждены были платить те же пошлины, что и другие иностранцы, на ввоз вина, соли, сельди и древесины. В 1423 г. они отказались платить сбор, за который проголосовал парламент, что привело к их аресту и закрытию «Стального двора». Новый повод для тревоги появился в 1431 г., когда налогом обложили «фунт и бочку». Немцы, убежденные в том, что вот-вот начнется война, бежали в Брюгге. Но тревога оказалась ложной, и после Аррасского мира и возникшей впоследствии напряженностью в отношениях Англии и Бургундии английский король, надеясь умилостивить ганзейцев, подтвердил все их привилегии и освободил их от всех налогов, не указанных в carta mercatoria от 1313 г. Победу омрачил отказ великого магистра Тевтонского ордена принять соглашение, которое, по его мнению, устраняло все препятствия на пути английских торговцев.

Враждебные действия вспыхнули вновь в 1449 г., когда англичане захватили 100 судов в Ла-Манше. Половина захваченных судов принадлежала ганзейцам. В ответ ганзейские города конфисковали всю английскую собственность на своей территории. Однако войны снова удалось избежать. Английские аристократы уговорили короля пойти на попятный. Любек требовал компенсации, а Бремен и Кёльн воздержались. В отместку Генрих VI подтвердил привилегии всем ганзейцам, кроме купцов из Любека. Любеку пришлось продолжать войну в одиночку. В 1453 г. Уорик, губернатор Кале, захватил 18 ганзейских судов. Даже вступление на престол Эдуарда IV, который был дружелюбно настроен по отношению к Ганзе, никак не разрядило обстановку. Лондонский Сити лишил «Стальной двор» привилегии опеки над воротами Бишопсгейт, которой тот был удостоен с 1282 г. И снова политика с позиции силы, которую отстаивал Любек, оказалась безуспешной из-за противодействия со стороны Кёльна, Данцига и даже Гамбурга.

Все попытки посредничества оказались тщетными. Вступление на престол Карла Смелого вызвало резкую перемену в политике Бургундии, к большому ущербу для ганзейцев. Герцог подписал торговый договор с Англией, и Эдуард IV уже не так стремился к примирению. Ганза больше не могла натравливать Бургундию и Англию друг на друга, и вскоре стало ясно, что война с Англией неизбежна.

Начиная со второй половины XV в. Франция занимала все больше места в международных отношениях Ганзы. Контакты между ними восходят к XIII в., но всегда были прерывистыми, несмотря на распространение ганзейской торговли на побережье Атлантического океана. Из-за того что начиная со второй половины XV в. Англия управляла Нормандией и Гиенью, а также из-за независимости герцогства Бретань, в чьих владениях находился залив Бурньёф, Ганза едва ли могла ожидать действенной защиты своих торговых интересов со стороны короля Франции.

После вступления на престол Карла VII и освобождения почти всей территории Франции между правителями Франции и Ганзой установились более продолжительные отношения. Ганзе нужна была поддержка французского короля, с тем чтобы ее корабли могли беспрепятственно ходить во французских водах. Карл со своей стороны надеялся привлечь иностранных купцов и переманить на свою сторону немцев в войнах с англичанами и герцогом Бургундским. Хотя у них имелись веские поводы для взаимопонимания, франко-ганзейские отношения складывались трудно и постоянно омрачались из-за пиратства. Французские пираты, грабившие англичан, нападали и на ганзейские суда, а поскольку немцы иногда нанимали английские корабли, за захватом корабля следовали требования выкупа, в которых почти всегда отказывали, и репрессии. Отношения Ганзы и Франции были сердечными только во времена перемирия между Англией и Францией.

Первый известный дипломатический контакт между Карлом VII и Ганзой стал результатом захвата в 1446 г. французского корабля, собственности королевы Марии, одним пиратом из Бремена. После того как город отказался платить компенсацию, король отдал приказ нападать на все ганзейские корабли у берегов Франции. Однако в 1452 г. он предложил ганзейцам свое покровительство на том условии, что они разорвут отношения с Англией. В этом ему было отказано, так как немцы не собирались вставать ни на какую сторону. В результате ганзейская торговля, особенно кёльнская, много пострадала из-за нападений французов, и даже вмешательство императора Фридриха III и Карла VII оказалось безуспешным.

Положение улучшилось, когда на престол взошел Людовик XI. В годы своего правления он демонстрировал устойчивую решимость установить хорошие отношения с ганзейцами. В 1464 г. им предоставили расширенные привилегии. Правда, жалованную грамоту пришлось переписывать, потому что вначале в нее включили и autres nacions d’Alamaiqne, то есть конкурентов с юга Германии. По условиям, ганзейцы наделялись правом торговать на всей территории Франции, если они не торгуют с англичанами или не нанимают английские корабли. Кроме того, им гарантировалась защита от ареста и конфискации их товаров, за исключением конфискации за долги. Им разрешали селиться во Франции; а права на владение спасенного при кораблекрушении имущества были пересмотрены в их пользу.