А потом она лежала на кровати с закрытыми глазами, делаявид, что крепко спит, а под опущенными ресницами разыгрывались непрошеныесцены, предлагая всевозможные варианты, начиная с того момента, как он посмотрелна нее очень по-мужски, а она заметила, что платье разорвано, и жуткопокраснела. Наверное, это выглядело неплохо, все говорят, что она смущается икраснеет просто очаровательно.

Или даже можно с того момента, когда стрела удариларазбойника в самое больное место, а она рванулась и, разрывая платье, бросиласьк Олегу. Наверняка тоже выглядела очаровательно: трепещущая, испуганная, сбольшими глазами, полными ужаса, мужчины это любят, в таких случаях чувствуютсебя вдесятеро сильнее и значительнее.

Сон никак не шел, хотя картинки рисовались все причудливее,вплоть до самых непристойных, которые она тут же с негодованием отбрасывала,выгоняла, но они тайком возвращались и, меняя шкурки, снова предлагали именноэти особые варианты.

Не надо было это жареное мясо на ночь, подумала с досадой.Да еще с острыми травами. И ночь такая жаркая, что прямо и не знаю!..

Утром проснулась злая, как змея, которой на хвост наступилитяжелым грязным сапогом. Что это с ним, на этот раз она лежала совсем рядом,даже руку не надо протягивать, вот жар ее мягкого нежного тела, вот его твердыекаменные мышцы, даже в расслабленном состоянии как из гранита… Правда, онапозорно заснула, не дождавшись, пока он решится, хотя с его стороныщепетильность как-то не совсем уместна, даже напротив, ожидается некотораясдержанная грубость, но все-таки мог бы как-то и проявить свое внимание ижадное мужское нетерпение…

Олег у окна на лавке и в скудном свете хмурого утра менялтетиву на луке. Барвинок из-под приспущенных век наблюдала, как он заранеепривязал один конец к рогу, а жилку накрутил на него, потом осмотрел пояс,попробовал, легко ли выходят и входят в ножны узкие клинки кинжалов.

– Доброе утро, – сказала она сладеньким голоском иулыбнулась, как ясное солнышко. Мужчины не любят хмурых женщин, им нужночирикать и улыбаться. – Как спалось?

– Спасибо, – буркнул он. – Спал, как бревно.

– Ну что ты себя так, – почти пропела онасчастливым голоском, – не такое уж ты и бревно, если присмотретьсяполучше. Хотя, конечно, во многом, да, самое настоящее, спорить не буду…

– Вставай, – прервал он. – Надо завтракать итопать. Черный Маг, возможно, уже знает, что здешний колдун убит.

– Значит…

– Да, – прервал он снова, – знает, что иду заним.

Она торопливо выкарабкалась из постели, он деликатно отвернулся,негодяй, хотя она и так спит вовсе не голая, но в следующий раз придется, еслион продержится еще хоть ночь, она испробовала все уловки, ну почти все…

Завтрак прошел в молчании, Олег весь в задумчивости, елрассеянно, как еще миску не сожрал в невнимательности, а она помалкивала,сердитая, что его мысли о великом так уж сумели подавить простенькие, но всегдатакие сильные мужские чувства и поползновения.

Поднялся он с тем же суровым выражением, Барвинок милоулыбнулась и тут же вскочила.

– Я готова.

– Хорошо, – одобрил он и добавил занудно: –Человечество надо возделывать, как и любой огород. И, конечно, выпалыватьсорняки. Я вот этот самый…

– Выпалыватель? – щебетнула она.

– Да, он самый.

Она с самым милым личиком огляделась по сторонам.

– Мне уже кажется, здесь даже стены – зануды.

– Сейчас уходим, – сказал он утешающе.

Она ответила с сарказмом:

– Ну да, и вся занудность останется здесь. Ты в самомделе умный, сразу видно.

Он кивнул, ага, он такой, Барвинок вздохнула, такую каменнуюстену не пробить тонкими стрелами иронии, вышла за ним на крыльцо во двор. Тамчелядины и гости, стоя широким кольцом, с восторгом рассматривали двухвеликолепнейших коней, их гордо держит под уздцы крепкоплечий мужик.

– Какие красавцы, – вскрикнула Барвинок. –Таких еще не видела…

– Нравится? – спросил волхв. – Твой с белойгривой.

– Что?

– А мой темный, – сказал он и уточнил для женщины:– Вороной.

Мужик бегом повел коней им навстречу, те весело вскидывалиголовы, и он беспомощно повисал в воздухе, дрыгая ногами. Олег кивнул, лицодовольное.

– Да, именно такие… все хорошо.

Мужик передал ему повод, поклонился и поспешно исчез.Барвинок, донельзя удивленная, подошла к своему, погладила, пошептала вбархатное остроконечное ухо, устанавливая дружбу, с конями общаться так жепросто, как и с мужчинами, улыбнулась и поставила ногу в стремя.

Седло дорогое, прошито шелковыми нитями, а сделано такумело, что моментально ощутила себя развалившейся в уютном кресле. Рядомфыркает конь Олега, крупный жеребец с огненными глазами, женщине он угрожающепоказал крепкие зубы, способные сразу перекусить берцовую кость медведю.

– Поехали, – сказал Олег коротко.

– Ты не заплатил…

– Заплатил, – буркнул Олег. – Намного раньше.

– А-а-а…

Больше спрашивать не решилась, волхв полон тайн, хотя иногдаи кажется, что уже близка к полной разгадке их всех, но пока да, надо терпеть иподхихикивать, стараясь не раздражать мужское чванство.

За воротами города волхв пустил коня в галоп, Барвинок не успелапослать свою лошадку следом, как та стрелой сорвалась с места и моментальнодогнала, а дальше мчалась рядом с жеребцом, злорадно кося на него хитрымглазом.

Потом город остался далеко позади и вообще пропал, нагоризонте в сизой дымке проступили далекие горы, белые пики ярко выделяются насиневе неба, а перед конями раскинулась холмистая и пестрая долина, где средизелени угадываются темные рощи и голубые пятнышки мелких озер.

– Тебе просто везет, – сказала она, – у тебявсякий раз находится именно тот амулет, что спасает твою шкуру.

Он покосился на нее удивленно.

– Ты чего вдруг?

Он поморщилась.

– Да вот никак не могу выбросить тебя из головы.

– Тебе нужно, – посоветовал он, – выброситьгораздо больше.

Она кивнула.

– Знаю. Ты вообще-то мелочь, я тоже, может быть, очем-то большом размышляю.

– Ого, – сказал он с уважением. – Насколькобольшом? С этого коня или больше?

Она фыркнула и отвернулась с достоинством. Кони срезаликрутую дорожную петлю и снова вышли на укатанную колесами телег до твердостикамня землю.

Барвинок с удовольствием подставляла лицо встречному ветру,вскоре забыла, что поклялась больше не разговаривать с этим чудовищем, спросилачто-то, но он не отвечал и очень внимательно смотрел в сторону от дороги.Барвинок прервала рассказ и тоже попыталась что-то увидеть в серых от пыликустах, а когда ничего не получилось, раскрыла рот и хотела уж спроситьязвительно, чем вызван такой интерес к бурьяну, не потому ли, что не выноситженского общества, но кусты раздвинулись, на дорогу вышла крохотная девчушкалет пяти, худая и с большими печальными глазами.