треснула. Он прожег ее таким ненавидящим взглядом, что у нее мурашки по коже прошли.

– Ты сука, бинт Луас, ты это знаешь?

– А ты ублюдок. Ну что, продолжим обзывать друг друга или поговорим о деле как взрослые люди?

Она как раз собиралась вернуться к разговору, когда услышала какой-то звук и замерла. Они с Тавилом посмотрели на груду коллекционных монет в углу. Прямо у них на глазах несколько скатились на пол.

Тавил не придал этому значения, а вот она сразу поняла: что-то не так. У нее в ушах зазвенело. Она сосредоточилась, и звон превратился в голос, который сказал: «Я здесь». И тут Айша не только услышала, но и увидела теневую реликвию, различимую тем глазом, который даровала ей ифрит.

А под тенью – Мазена бин Малика, следившего за ними.

Он прошел следом. Вот почему он не возражал, что его оставляют на базаре!

Айша разрывалась между гневом и гордостью. Последняя победила. Она пока не говорила того, о чем принцу знать не следовало, поэтому ей ничто не угрожает. Омару ничего не угрожает. Но раз он здесь… Пусть она не может предоставить ему информацию, но его храбрость можно вознаградить и другим способом.

– Давай продолжим этот разговор наверху. Умираю с голоду. – Она направилась к лестнице, не дав Тавилу времени протестовать, а там, повернувшись к витринам, выразительно на них посмотрела. – Богатая коллекция, Тавил. Могу себе представить, сколько золота ты мог бы за нее получить.

Тавил был гордецом. Даже если он поймет, что какие-то реликвии пропали, Омару он не признается.

Она прочла понимание в глазах принца. А потом он превратился в простую тень на стене. Пряча ухмылку, она поднялась наверх.

56

Лули

Когда они вернулись, в таверне постоялого двора их ждал Мазен бин Малик. Едва их увидев, он с пугающей целеустремленностью зашагал к ним мимо занятых столов и вручил рогожный мешок. Лули заглянула внутрь – и выпучила глаза.

– Реликвии, – проговорил Кадир, подтверждая ее подозрения.

Они оба посмотрели на принца, а тот вскинул руки и сказал:

– Я все объясню.

И пока Лули облачалась в свое купеческое одеяние, он рассказал им новости. Про юного джинна, убитого на базаре, и вора, который его убил. Лули предположила, что даже Айша бинт Луас должна презирать этого человека, раз подстрекала Мазена его обворовать.

В этой ситуации ее тревожило только одно. А именно то, что компас не привел их самих к тайнику Тавила. Когда она сказала об этом, Кадир слабо улыбнулся.

– Халила знает будущее, – сказал он. – Она привела нас туда, где нужно было оказаться нам.

Настроение у Лули было слишком хорошим, чтобы говорить о своей нелюбви к предначертанному. Она была рада уже тому, что реликвии в итоге оказались у нее и она сможет продать их людям, которые не входят в шайку Омара.

Лули уже собралась выйти из комнаты следом за принцем, когда остановилась, по привычке повернувшись, чтобы найти бездонный мешок. У нее оборвалось сердце, когда она вспомнила, что он пропал в развалинах. «Но мы хотя бы вернули все наше самое главное имущество. И…»

Тут ее взгляд уперся в шамшир, закрепленный у Кадира на поясе.

Он посмотрел на нее с насмешкой.

– А ты не заметила, что я все время его ношу? С какой стати мне оставлять его там, куда может пробраться обычный воришка?

– Но он много лет висел у тебя на стене!

– Далия оскорбилась бы, если бы узнала, насколько ты не доверяешь ее мерам безопасности.

– Ты ведь знаешь, что я не об этом!

Она пошла за Кадиром по коридору – к выходу, где их ждал принц.

– Я говорил тебе, что буду беречь этот клинок. А здесь для этого нужно держать его при себе.

– Думаешь, тебе когда-нибудь придется его применить? Я понимаю, что это – не зачарованный кинжал, но…

– Ценность предмета не определяется тем, зачарован он или нет. – Губы джинна изогнулись в его обычной не вполне улыбке. – И потом, я не сомневаюсь в том, что этот клинок мне послужит. Надеюсь только, что день, в который мне придется на него положиться, наступит не скоро.

Лули тоже на это надеялась. Там, на скалах, Кадир сказал ей, что они команда. И как его напарница она постарается сделать так, чтобы ему не пришлось пускать в ход шамшир. Она предпочтет, чтобы он вечно носил эту саблю как украшение, без нужды применить ее в качестве последнего средства. Но если Кадиру и правда придется им воспользоваться… Хотелось бы надеяться, что сабля не только красивая, но и верная.

Когда они догнали принца у дверей, он настоял на том, чтобы пойти с ними на базар.

– Вы видели, как я работаю, – жизнерадостно заявил он. – Будет только честно, если и я увижу, как ты управляешься с покупателями.

Они устроились на базаре чужестранцев – небольшой торговой площадке на окраинном острове, где торговали товарами со всего света. Поскольку его наполняли приезжие купцы, а не местные, открытых прилавков было больше, чем зданий. Купцы сворачивали торговлю и уходили быстро, так что базар находился в постоянном движении. В результате свободные прилавки были всегда. За одним из таких простых прилавков Лули и начала устраиваться.

Раскладывая реликвии, она привычно подслушивала разговоры окружающих. Обычно она ловила бы подсказки о возможных клиентах. Сейчас же обнаружила, что пытается поймать вести об Ахмеде. Жаль, что он не здесь и не видит, как она работает: когда она в последний раз попыталась продавать реликвии в его присутствии, все закончилось кровопролитием. И даже пережив ту ночь, он на прощание ей улыбался. Ему все равно удавалось заставить ее сердце биться чаще лишь витиеватым обещанием и поцелуем руки.

Лули осторожно коснулась в мыслях той возможности, которую она обычно старалась не рассматривать: будущего, в котором она примет предложение Ахмеда о женитьбе. Она представила себе, как они вместе станут бродить по пустыне, переживая приключения, которые прежде могли разделять только в виде историй. Она представила себе, как они будут вместе спать под звездами и обмениваться шутками под солнцем.

А потом она подумала о Кадире – и эта греза рассеялась.

От стыда у Лули загорелись щеки, и она сосредоточилась на своем прилавке. О чем она только думает? Не важно, что Ахмед к ней добр. Он все равно охотник на джиннов, причем истово верующий, который убьет Кадира, если вдруг узнает правду о нем.

Она со вздохом вернулась к работе. Краем глаза она видела, что принц Мазен бродит по базару, восхищенно разглядывая привозные товары: узорные лампы с запада, украшения с топазами с юга, талисманы в виде глаза, защищающие от зла, с какого-то острова на востоке. Его наивное изумление вернуло ее в реальность. Он считает эти прилавки впечатляющими? Он еще не видел