Ко времени их возвращения в дом пожар на горе окончательнозахлебнулся. Об этом сообщили в новостях, и это известие быстро облетело ранчо.Таня приняла душ, потом целый час нежилась в джакузи. Не успела она вылезти ивытереться огромным полотенцем, как в окно постучали. Она отдернула штору иувидела покрытую копотью физиономию со следами от очков. Если бы не стекло, онабы тут же заключила его в объятия. Мэри Стюарт и Зоя уже легли: для обеихпредыдущая ночь выдалась бессонной, и они засыпали на ходу. Таня тоже умиралаот усталости, но желание быть с Гордоном пересилило сонливость. Зря, что ли,она яростно боролась с запахом дыма, пропитавшим ее кожу и волосы? Она сновастала розовой, чистенькой, от нее исходил приятный аромат духов.

Он поманил ее к себе, так как не мог больше ждать ни минутыот усталости. Но она все равно сделала ему жест потерпеть и бросилась к двери.Немного раньше ее посетила блестящая идея, и она выключила свет снаружи и вгостиной, чтобы их никто не увидел.

– Идем! – поторопил он ее.

– Лучше сам зайди. Не бойся, никто не узнает. Все спят.Даже если кто-то и увидит, мы вполне можем отговориться, что делимсявпечатлениями о пожаре.

За истекшие сутки он привык к сюрпризам, поэтому колебалсянедолго. Проскользнув в гостиную, он осторожно прикрыл за собой дверь. Всешторы были задернуты. Она пригласила его к себе в спальню.

– Что ты придумала? – испуганно спросил он. – Мненельзя здесь ночевать.

– Предлагаю тебе побаловаться джакузи, – сказала она. –Вон как ты вымотался! Давай! Если после ванны ты захочешь уйти, я уйду с тобой.

Он знал, что, раздевшись, никуда не захочет тащиться, носпорить не стал, не имея сил даже на пререкания. Перегон лошадей в загонокончательно его доконал.

Она сама включила воду и помогла ему стянуть одежду. Он былсейчас как малое дитя и радостно принимал помощь. Когда залез в ванну, онавключила струи, и он зажмурился. Казалось, Гордон умер и попал в рай.Почувствовав, что засыпает, он заставил себя открыть глаза и устремил на нееполный признательности: взгляд.

– Невероятно, Танни!

Она умолчала, что привыкла к большей роскоши, – роскошь егоне интересовала. Она просто позволила ему отлежаться. Пока он блаженствовал,вымыла ему голову. Лучшего подарка она и не могла бы ему преподнести ирадовалась, что настояла на его приходе.

Он провел в ванне не меньше часа. Потом поднял на Танюглаза. Он очень хотел спать, но сейчас определенно воспрянул.

– Желаешь присоединиться? – пригласил он.

Таня засмеялась. Она не могла поверить, что он способен дажепомыслить о таких вещах после подобного испытания. Но стоило залезть к нему вванну, как ей стало ясно, что у него на уме далеко не только сон.

– Невероятно! Час назад я была готова тебя похоронить.

– Я уже воскрес. Во всяком случае, частично. – Он был вотличной форме, и они занимались любовью прямо в джакузи.

Выбрались оттуда только после полуночи. Они долго пробыли вводе, Таня даже пожаловалась, что чувствует себя как размокшая виноградина.

– Не знаю, что ты чувствуешь, но вид у тебя что надо. –Он ласково погладил ей ягодицы.

Она обернулась:

– Хочешь вернуться к себе или остаться здесь?

Он ответил не сразу – знал, что ведет себя неразумно, ноничего не мог с собой поделать. В кои-то веки можно испытать судьбу.

– Остаться. Возможно, мне придется об этом пожалеть,особенно если ты не выпихнешь меня примерно в половине шестого. Это очень важно!

– Выпихну! – пообещала она.

– Гляди! А сейчас я все равно не доплелся бы до своейконуры. – По правде говоря, ему и не хотелось туда плестись.

Они расположились на ее огромной кровати, и он признался,что незнаком с такой роскошью. Простыни были образном свежести и чистоты. Еетело поражало гладкостью, пахло мылом и духами, даже волосы были совершенночисты, словно в них и не было недавно гари. Он почувствовал себя избалованнымребенком и уснул еще до того, как Таня выключила свет.

Всю ночь он прижимал ее к себе. В пять двадцать она ласковоразбудила его, как обещала. Ее собственному пробуждению помог будильник.

– Знал бы ты, как мне не хочется тебя будить! –прошептала она ему на ухо. Он перевернулся на другой бок и обнял ее. Даже восне он был с ней нежен. Его невозможно не любить. – Пора вставать.

– Никогда больше не встану, – пробормотал он, неоткрывая глаз. – Ведь я умер и вознесся в рай.

– Вместе со мной. Но в раю тоже есть дела. Вставай,соня!

Он послушно открыл глаза и со стоном сполз с кровати, затеммедленно натянул на себя одежду. Его вещи оставались грязными после пожара, асам он был чист, но знал, что уже через несколько минут, добежав до своегодомика, скинет грязную одежду, примет душ и оденется во все чистое, чтобыпоявиться на работе как ни в чем не бывало. Другое дело – расставаться с ней.Вот чего ему не хотелось!

– Спасибо, – молвил он, глядя на нее во все глаза. – Вжизни никто не делал мне такого чудесного подарка! – Он имел в виду и джакузи,и любовь.

– Я знала, что это пойдет тебе на пользу, – сказала онас улыбкой и тут же вспомнила, что наступила среда. – Надеюсь, ты пропустишьсегодняшнее родео?

Немного помявшись, он кивнул:

– Сегодня от меня все равно будет мало толку – я слечус мустанга уже через несколько секунд. Нет уж, в этот раз я пас.

– И я. – После неприятных субботних событий она большене собиралась появляться на родео.

– Как насчет тихого вечера под музыку? Не возражаешьснова наведаться в мое скромное жилище?

– Не возражаю. – Она чмокнула его в щеку и выпроводилаза дверь.

Он исчез бесшумно, не обратив на себя постороннего внимания.

В девять часов, встретившись с ним у загона, она поразиласьтому, насколько Гордон опрятен, собран, даже официален: снова белая рубашка,ковбойская шляпа, джинсы. Кони спокойно стояли под седлами, люди выгляделиотдохнувшими. Если бы не слабый запах дыма, нельзя было бы догадаться, что онипережили за последние сутки. Однако все разговоры были посвящены в этот деньисключительно пожару на горе Шадоу.

День выдался мирным. Пообедав, Мэри Стюарт позвонила вЛондон Биллу. Он работал у себя в номере и удивился ее звонку. В последнеевремя она ограничивалась факсами и почти ему не звонила. Как, впрочем, и он ей.

– Что-то случилось? – испуганно спросил он. В Лондонебыло уже десять вечера.

– Ничего, – спокойно ответила она. Помолчав немного,поинтересовалась, как продвигается его работа. Он ответил, что все идет поплану.

Затем повисла неловкая тишина. Она вышла из положения,рассказав о лесном пожаре, о добровольном участии в его тушении Тани и Зои, отом, что ее эвакуировали на соседнее ранчо. О Хартли, естественно, умолчала.Следующие ее слова стали для Билла полнейшей неожиданностью.