– Может быть, мне лучше уйти? – предложила Таня. Она быне обиделась, если бы он посоветовал ей вернуться к себе.

– Зачем? – Гордон улыбнулся. – Никто не узнает, что тыздесь. Эвакуация начнется только в том случае, если пожар превратится внастоящее бедствие.

Он ненадолго вышел, чтобы взглянуть на небо. Дым виден, нопламени Гордон не заметил и успокоился, а вернувшись, тут же забыл о пожаре ивсе внимание посвятил Тане. Он поставил ей свою любимую кассету, потом взялстарую гитару, и она тихо, чтобы их никто не подслушал, спела несколько песенпод его аккомпанемент. Ей понравилось совместное исполнение. Он засмеялся ипогладил ее по щеке.

– Как в студии звукозаписи, – пошутила она.

Они еще немного попели, а в полночь перекусили – покатавшисьс Мэри Стюарт и Хартли, он подкупил еды. Гордон признался Тане, что парочка емуочень симпатична.

– Кажется, у них тоже что-то наклевывается? – Онзаметил, как их влечет друг к другу, еще на первой прогулке. – Она разведена?

– Собирается бросить мужа. На следующей неделе полетитв Лондон и поставит его перед фактом.

– Он англичанин?

Она покачала головой. Ей нравилось, что его интересуют еедрузья, ее жизнь, увлечения.

– Нет, просто уехал туда на лето работать.

– Почему она решила от него уйти? – спросил он, сидя сТаней за кухонным столом.

Она вздохнула.

– В прошлом году их сын покончил с собой. Не знаю всехподробностей, но, кажется, муж взвалил всю вину за эту трагедию на нее. Онасовершенно ни в чем не виновата, просто Билл не нашел другого козла отпущения.Их брак не выдержал несчастья и треснул по всем швам.

– Может, он и раньше не был таким уж прочным?

– Возможно, – предположила она, но тут же возразила: –Был, был! Но не выдержал удара. Своим отношением муж нанес Мэри Стюарт глубокуюрану. Путь назад перекрыт.

– Думаешь, теперь она сойдется с мистером Боуменом?

– Надеюсь, – улыбнулась Таня и погладила Гордона поруке. – А мы? Получится ли у нас с тобой что-нибудь?

– Лучше бы получилось. – Он наклонился к ней, заглянулв глаза. – Попробуй только меня бросить! Я примчусь к тебе в Голливуд на дикоммустанге, найду и похищу.

Таня представила это зрелище и рассмеялась.

– Я думала, что ты больше не объезжаешь мустангов.

– Надо же быть в форме – вдруг придется скакать затобой?

Она мыла посуду, в одной его рубашке, не думая еезастегивать. Он старался не смотреть на ее бесконечные ноги. Гордон не возражалбы запечатлеть ее такой на фотопленке, но знал, что и так ни за что ее незабудет. Она была настолько земной, что он покорен навсегда. Таня называла себяпростой уроженкой Техаса не ради красного словца: она такой и осталась, хотявнешне – настоящая кинозвезда, и никто в целом свете не догадается, какая онана самом деле, не узнав ее поближе.

– Что ты со мной делаешь? – Он подошел к ней сзади,обнял за талию, прижался подбородком к ее плечу. – Через неделю все этопокажется мне галлюцинацией.

Напрасно он напомнил ей о скором расставании: она сразуопечалилась.

– Будешь мне звонить? – спросила Таня.

– Постараюсь.

Она уронила блюдце в раковину, чудом его не разбив, иповернулась. Теперь они стояли лицом к лицу.

– То есть как постараюсь! Будешь или нет? – Ей было недо шуток.

– Обязательно! Просто не люблю телефонов, но тебе будуназванивать.

У него не было домашнего телефона, звонить с ранчо он неможет, чтобы не компрометировать ее. Придется наведываться в круглосуточныйсупермаркет. Она расстроилась еще больше, поняв, что не сможет звонить емусама.

– Придется тебе не тянуть с возвращением, – сказал он.

– Честное слово! Три недели – и я снова здесь. Еслиполучится, конечно. Придется приложить все старания. – Она уже звонила Джин,просила пересмотреть расписание. – Ты тоже не тяни с поездкой в Лос-Анджелес вначале осени.

Это было произнесено тоном заправской соблазнительницы. Онже ласкал ее, сбивая с мысли.

– Клянусь! Скажу Шарлотте, что в конце августа мненеобходим отпуск.

Она уже прикидывала, когда в ее плотном расписании откроютсяокна, чтобы использовать их для поездок в Вайоминг. В Джексон-Хоул можно летатьс пересадкой в Солт-Лейк-Ситн или Денвере. Перспектива выглядела заманчиво.

Они снова оказались в объятиях друг друга...

Вдруг раздался стук в дверь. Таня подпрыгнула отнеожиданности. Гордон заковылял к двери, натягивая на ходу штаны. Распахнувдверь, он увидел на пороге запыхавшегося молодого коллегу по ранчо.

– Только что звонили пожарные. Мы эвакуируемся!

– Прямо сейчас? – Задрав голову, Гордон увидел надгорой Шадоу оранжевое зарево. – Почему нас не предупредили заранее?

– В полночь была объявлена готовность, но Шарлоттанадеялась, что с огнем сумеют справиться. А тут поменялся ветер... – Ветер неспо земле сор. В домах как по цепочке загорался свет. – Шарлотта будит гостей.Наша задача – собрать лошадей в табун и отогнать вниз, в долину.

Поблизости находилось еще одно ранчо; ковбоям это невпервой, но перегонять в темноте столько лошадей с большой скоростью оченьопасно: могли пострадать и лошади, и люди.

– Буду готов через пять минут, – пообещал Гордонпареньку и вернулся в дом, чтобы предупредить о случившемся Таню.

Он не забыл запереть дверь, чтобы к ним никто не ворвался.

– Вас переведут на другое ранчо. Позвони водителю, онприедет на автобусе. Мне надо заняться лошадьми. Мы должны быстро отогнатьдвести голов. – Говоря с ней, он стремительно двигался по дому. Напоследокостановился и поцеловал ее. – Я тебя люблю, техасское сокровище. О нас неволнуйся: мы обязательно будем вместе, даже если для этого мне придетсянагрянуть в Голливуд. – Он знал, как она переживает, и сам беспокоился, но былполон решимости сдержать слово. Сейчас на очереди другие экстренные дела. –Одевайся и ступай к себе. Иди вдоль дороги, там, где трава повыше. Никто тебяне увидит. До скорого!

– Может быть, вам нужна наша помощь?

Ей казалось глупостью и эгоизмом переезжать вкомфортабельном автобусе на другое ранчо, когда стольким людям и животнымугрожает опасность.

– Это моя работа. – Гордон улыбнулся, нахлобучил шляпуи схватил на бегу старую матерчатую куртку. – Пока! – Он бросил на неепрощальный взгляд и исчез.

Она почувствовала одиночество и стала поспешно одеваться,чтобы ни о чем не думать. Отъезжая от дома на своем грузовичке, Гордонулыбнулся, увидев, как шевелится высокая трава у дороги. Он знал, ктопробирается в траве, и мысленно обнял ее и поцеловал.