обрела форму — перед ним стоял демон Аргос. Его глаза сверкали кровавым пламенем, а тень, которую он отбрасывал, казалась живой, извивающейся змеёй.

— Ты думал, я забыл о тебе, смертный? — произнёс он голосом, от которого сжималось сердце. — Ты разрушил мою плоть, забрал души, что предназначались мне, а теперь сам пришёл в моё владение.

Костя встал, его взгляд метался между лежащей Лией и стоящим перед ним демоном.

— Ты не заберёшь её! — выкрикнул он, его голос дрожал, но в нём звучала сталь.

Аргос хрипло засмеялся, звук его смеха отдавался эхом, которое заполняло всю комнату.

— Её? Нет, её я не заберу, — ответил демон, его голос звучал как шёпот тысячи душ. — Но твоя душа... она моя.

Прежде чем он смог ответить, комната озарилась ярким светом. Михаил, ангел света, возник перед ними. Его крылья, сверкающие, как расплавленное золото, раскинулись за спиной, а глаза светились тихой, но неумолимой силой.

— Аргос, — спокойно произнёс Михаил, но в его голосе звучал приговор. — Господь запрещает тебе это делать.

Аргос нахмурился, его пламя на миг погасло.

— Запрещает? — его голос задрожал от гнева. — Этот смертный вторгся в моё владение. Он нарушил равновесие. Он отнял у меня души, предназначенные моему повелителю. Я имею право взять его душу в качестве платы!

Михаил расправил крылья, заслонив собой Элиэзера.

— Господь и только он имеет власть над душами, — сказал он, поворачиваясь к Константину. — И ты должен принять это как факт. Иначе и тебя ожидает гиена огненная!

Парень, замерев, смотрел на Михаила.

Ангел смотрел на демона так, что если тот ослушается Господа, он разрубит его по полам святостью Господней. Демон отстранился от Кости, давая понять что он готов выслушать предложение Михаила.

Тот видя этонемного поменял свой гнев на милость. И сказал Косте.

-У тебя есть выбор Константин-

— Какой выбор? —спросил тот, хотя в глубине души боялся услышать ответ.

Михаил с сожалением посмотрел на него.

— Демон обязан получить то, что ему причитается. А именно души людей. Оговоренные им с Господом. Но ты можешь решить чьи души грешников отойдут к нему. Константин тебе предстоит сделать выбор: оставить ему души тех, кто сейчас находится в лагере, или отдать душу ее нерождённого ребёнка.

Костя почувствовал, как земля ушла из-под ног.

— Нет... — выдохнул он, оглядываясь на Лию. — Это невозможно. Это... бесчеловечно.

— Смертный! — гаркнул Аргос. — Я был терпелив. Ты заставил меня ждать, и я устал. Выбирай, или я заберу и их, и её!

Тот покачал головой, ощущая, как отчаяние сжимает его горло.

— Господи... — прошептал он, опускаясь на колени. — Если я согрешил, если нарушил Твои законы... Возьми мою душу. Забери меня.

Михаил посмотрел на него с теплом, но покачал головой.

— Ты важен для замысла Господа, Константин. Твоя душа нужна Ему.

— Тогда как я могу выбрать? — выкрикнул он. — Как я могу решить, кто должен жить, а кто умереть?

Аргос хрипло засмеялся, его голос был полон торжества.

— Ты слаб, смертный. Ты не способен принять решение. Тогда я возьму всё!

Михаил резко поднял руку, и свет наполнил комнату ещё сильнее, от чего Аргос поежился, понимая, что нужно следить за своим естеством. Иначе Господь его просто испепелит.

Михаил обернулся к парню и сказал

— Если ты не сделаешь выбор, —его голос был твёрдым, но не злым, — демон сможет забрать всё.

Костя закрыл глаза, чувствуя, как его душа трепещет. Вдруг в его сознании возникло видение — лица тех, кого он спас, лица тех, кто страдал в лагере, и лицо Лии, которая дала ему смысл жить.

Он поднялся на ноги и посмотрел прямо на Михаила.

Костя смотрел на Лию, её безжизненное лицо, на капли крови, пропитавшие простыни. Он чувствовал себя словно в клетке между отчаянием и долгом. Его мысли метались, не находя выхода.

На одной чаше весов была Лия, женщина, которая стала для него смыслом жизни. Её ребёнок, которого он уже считал своим, был частью их общей мечты. Потеря малыша станет для неё ударом, который она, возможно, не сможет пережить. На другой — десятки людей, незнакомых, но зависимых от него, от его дара, от его решений. Среди них дети, женщины, люди, которые верили, что он их спаситель.

Михаил, стоя чуть в стороне, внимательно наблюдал за ним. Его взгляд был спокойным, но в нём читалась неизбежность.

— Время на исходе, Костя, — тихо произнёс он. — Никто не может уклониться от выбора. Даже ты.

Костя поднял на него полные боли глаза.

— Ты говоришь так, будто это просто, — его голос был хриплым, надломленным. — Как я могу решать, чья жизнь важнее? Они все невинны.

Демон Аргос, стоящий в тени, усмехнулся. Его глаза сверкнули огнём.

— Разве не ты сам играл в бога, смертный? — насмешливо бросил он. — Ты уже сделал выбор, когда спас их, забирая души, что принадлежали мне. А теперь плати.

Костя отвернулся, снова глядя на Лию. Внутри всё разрывалось на части. Если он выберет её, её счастье, он сможет жить дальше, но какой ценой? Эти люди, которых он не знал, но которых он спас… Как он сможет смотреть в глаза Лии.

— Лия… — прошептал он, опускаясь перед ней на колени. — Если бы ты могла сказать мне, что делать... — его голос дрогнул, и он зажмурился.

Михаил сделал шаг вперёд, его голос прозвучал твёрдо.

— Решение должно быть твоим, Костя. Никто не может освободить тебя от этого.

Демон добавил с язвительной ухмылкой:

— Да, смертный, решай. Или, если хочешь, я сделаю это за тебя. Заберу всех — и этих жалких смертных, и твоего нерождённого младенца. Тогда выбор будет лёгким. Для меня.

Костя резко поднял голову, его лицо было полным отчаяния.

— Нет! — выкрикнул он, его голос эхом разнёсся по духовному миру. — Это моя вина, моя ответственность. Я... Я сделаю выбор.

Он закрыл глаза, пытаясь заглушить шум собственных мыслей. Разум говорил, что десятки жизней важнее одной. Но сердце… сердце разрывалось от боли. Он увидел Лию, улыбающуюся, держащую на руках ребёнка. Эту картину он рисовал в своём воображении. Но что она скажет, когда узнает правду? Как он сможет жить с её ненавистью, с её презрением? А если она поймёт? Простит? Сможет ли он сам