– Знаю. Я знаю.

– Но тогда…

– Не могу объяснить. Я понимаю, что у тебя были причины. Но ты спросила, злюсь ли я на тебя, и мой ответ – да.

Он рассуждал настолько логично и холодно, что ей захотелось подойти к нему и хорошенько встряхнуть. Амина развернулась и пошла к двери.

– Не делай этого.

– Чего? – обернулась она. – А что я такого делаю?

– Не делай из меня последнюю сволочь!

– Зачем? Ты и сам прекрасно справляешься!

– Сядь! – Джейми поставил бутылку на стол.

– Зачем?

– Сядь, пожалуйста!

Амина замерла посредине комнаты, и в ее голове пронеслось множество одинаково невозможных вариантов. Ей хотелось оказаться дома, в Сиэтле. Хотелось оказаться в машине по пути в Корралес. Хотелось вернуть ту ночь в парке и ощутить прикосновение его языка к ключице. Джейми похлопал по дивану рядом с собой. Она подошла к нему и напряженно села. В воздухе между ними запорхали взвившиеся в воздух пылинки.

– Просто я был уверен, что ты в Сиэтле, – помолчав, сказал он. – И это был полный отстой, но я мог придумать себе утешение: «Ах, она испытала настолько сильные чувства, что решила уехать!» – самодовольно рассмеялся он. – А тут оказывается, что ты была здесь, но не удосужилась перезвонить мне!

Он повернулся к ней, и его лицо внезапно напомнило ей растоптанный цветок с печальной и хрупкой сердцевинкой.

– Мне не хотелось ни с кем разговаривать об этом, – сникнув, ответила она, но ее слова, казалось, его совершенно не тронули. – Я… я думала: когда мы узнаем конкретно, что происходит с папой, тогда и расскажем всем. И тема будет закрыта. Но с каждой неделей ситуация становилась все более неопределенной, а теперь вообще… – Она откинулась на спинку дивана, чувствуя, как на смену злости и обиде приходит спокойствие на грани с отчаянием. – Биопсия показала клетки с низкой степенью злокачественности, но это может касаться лишь маленького участка, а не всей опухоли. Так, по крайней мере, считает сам папа. И до сегодняшнего вечера с ним все было в порядке, а вот теперь… – Амина всхлипнула и развела руками. – Если честно, я совсем не хочу обсуждать это с тобой. Не сейчас. От таких разговоров и у мертвого не встанет…

Перед глазами Амины проплыл кусочек ворса ковра, и она с ужасом прислушалась к воцарившейся в комнате тишине.

– Ты сказала «у мертвого не встанет» или мне послышалось? – откашлявшись, спросил Джейми.

– Сказала. Господи, откуда я это взяла?! Класса из четвертого, наверное!

– Очень сексуально.

– Правда?

– Нет. Но мило. В смысле мило, что ты об этом думала.

Она прижалась к его бедру своим. У нее мелькнула мысль, что говорить правду, пусть даже самую малость, гораздо страшнее, чем вообще ничего не говорить.

– Не знаю, что тебе сказать, – вздохнул Джейми. – Я в таких делах не специалист. Если честно, когда мама заболела, я вел себя как последний засранец. Но мне кажется, что в подобных ситуациях у тебя есть два пути: либо ты пытаешься хорошо обращаться с близкими людьми, либо решаешь, что у тебя есть карт-бланш и ты можешь позволить себе все, что угодно. Понимаешь, о чем я?

Амина кивнула. Джейми прав. Даже если бы она не находилась в опасной близости от его шеи и не ощущала облегчение и возбуждение от запаха его кожи, ей пришлось бы как-то с этим справиться.

– Прости меня, – сказала она.

Джейми положил руку ей на ногу. Амина завороженно смотрела, как его пальцы скользнули по колену, а потом поднялись вверх и принялись поглаживать ее бедро с внутренней стороны.

– А что такого случилось сегодня, почему ты все-таки соблаговолила появиться? – спросил он, но она покачала головой и лишь подтолкнула его руку повыше, а потом с благодарностью смотрела, как она исчезает у нее под юбкой.

Она обо всем ему расскажет, но потом, когда они встанут с дивана, раскрасневшиеся, с пересохшим горлом, готовые выпить все, что есть в холодильнике, а сейчас разговаривать ей совершенно не хотелось.

Когда Амина пришла домой, все семейство уже спало, поэтому ей было очень легко осуществить свой план. Она нашла Принца Филипа, который свернулся клубком на самом прохладном участке пола в столовой, и потянула его за ошейник, пока тот, ворча, не поднялся на лапы.

– Пойдем! – скомандовала она, и пес потрусил за ней через гостиную, кухню и прачечную, а затем на веранду, где они ненадолго остановились, чтобы найти фонарик.

Амина открыла дверь, ведущую во двор.

– Гулять! – громким шепотом произнесла она и, спотыкаясь, побрела следом за собакой в темноте.

Она пыталась избавиться от ощущения, что играет роль в фильме, героиня которого с наилучшими намерениями выходит на огород своей матери и ее на грядке с баклажанами убивает таинственный маньяк.

– Лапы прочь от фасоли! – шикнула она, когда они шли между посадками.

Собака семенила по тому проходу, который вел к грядке с решетками для вьющихся растений, а Амина шагала параллельно, мимо салата, огурцов и гороха манжту, направляясь в дальнюю часть сада. Посреди огорода стояло ведро с садовыми инструментами Камалы. Амина достала из него небольшую лопатку и пошла дальше.

– И что он сказал насчет куртки? – спросил Джейми, когда они сидели у стойки на его кухне и передавали друг другу бутылку с минералкой.

– Сказал, что ему жаль.

– И все?

– А что еще он мог сказать?

– Ну, для начала мог бы объяснить, зачем он ее туда положил.

– А ты слышал, что я тут про опухоль рассказывала? – нахмурилась Амина.

– Слышал-слышал, – ласково погладил ее по ноге Джейми. – Но это с медицинской точки зрения, тут пусть врачи разбираются. А вот что он хотел этим сказать? Тебе нужно попытаться понять его. – Он серьезно посмотрел на нее, сверкнув глазами в стиле братьев Харди, и ей стало как-то не по себе.

– Я же объясняла, папа не хочет об этом говорить.

– Слушай, – почесал затылок Джейми, – а он только куртку в саду зарыл?

И вот, под покровом ночи, Амина принялась копать влажную землю, стараясь не думать о змеях, частенько заползавших в сад и удобно устраивавшихся на нагретых солнцем лопатах или пакетах с удобрениями. Ее пальцы вдруг коснулись чего-то твердого, и она с отвращением отдернула руку, а потом попыталась нащупать на земле фонарик.

Стекло. Не острый осколок, а что-то округлое! Амина откопала предмет, на поверку оказавшийся банкой. На долю секунды она с ужасом подумала, что в банке плавают человеческие органы, но, присмотревшись и слегка успокоившись, поняла: это всего лишь домашнее маринованное манго Камалы. Амина поставила банку рядом с собой и продолжила работу. Не прошло и десяти секунд, как лезвие наткнулось на картонную коробку, в которой оказался завернутый диск Ната Кинга Коула «Love Is the Thing». Прямо под ним нашелся отцовский позолоченный кубок «Лучшему врачу Юго-Запада 1991». Через несколько минут Амина растерянно смотрела на блестящую связку ключей от машины Томаса. Прикрыв глаза, девушка поддалась жуткому ощущению, что эти предметы были не просто спрятаны, а терпеливо дожидались, пока она найдет их. Она встала, чувствуя легкую тошноту.