Присутствовавший тут же придворный маг Жером встрепенулся было, но Витька оборвал его одной фразой:

- Даже не суйся.

Я осторожно отодвинулась вместе с креслом и повернулась к принцу.

- Ваше Высочество, хоть вы меня послушайте. Я правда хочу спасти Вильгельма, и для этого мне нужно, чтобы Ночные земли были окружены.

- Вы же и так готовили вторжение, - добавил Витька, усевшийся на мой подлокотник. - Наша просьба вам даже планы не спутает.

Про вторжение я не знала, но как оно было бы вовремя!

Раймонд помолчал, спокойно глядя на нас, потом задумчиво произнёс:

- Каламита это не испугает.

- Мне не нужно его пугать, - наверное, моя улыбка получилась жалкой, но да и бог с ней. - Только отвлечь.

Принц снова помолчал, раздумывая, потом неожиданно спросил:

- Вы собираетесь запереть Вильгельма здесь, во дворце, Виктория? - И, не дожидаясь моего ответа, добавил: - Что ж, это была бы изящная месть, учитывая, как он вёл себя с вами...

Боже, ни о чём таком я даже не думала!

- Нет! - воскликнула я, наверное, слишком поспешно. - Я... я хочу покончить с Каламитом! Я это сделаю. Обещаю.

Теперь ко мне повернулись все, включая стражников и вроде бы заколдованного короля (наверное, Витька его уже "отпустил”).

- И как же? - поинтересовался Раймонд, озвучив вопрос, который я видела в глазах у всех.

Этого момента я боялась больше всего, даже когда представляла дома. Поэтому, наверное, малодушно попросила:

- Вить, объясни.

Он объяснил - многословно, ничего толком не сказав. Дескать, есть у нас такое жуткое колдунство, и мы им ка-а-ак жахнем! Мало никому не покажется. Так что лучше вам быть на нашей стороне, а не то...

И ему поверили. Ну ещё бы, он же маг, тем более эксцентричный. А вдруг и впрямь жахнет?

- Но, Виктория, причём здесь вы? - спросил вдруг Раймонд.

Я вздохнула и действительно уже собиралась признаться, что натворил его брат -и будь, что будет, но Витька меня опередил.

- А я её заколдовал. Как "шкатулку”. Мощное заклинание, не на себе же таскать, - и небрежно улыбнулся.

Раймонд посмотрел на меня с удивлением и жалостью.

- И вы согласились?

Я успела только протянуть: “Э-э-э...”, когда Витька снова меня оборвал:

- А это не ваше дело, принц. Вика принадлежит мне. - Тут я не выдержала и тоже уставилась на Витьку. Тот сделал вид, что не заметил, и спокойно продолжил: - Так что любой, кто её тронет, станет моим врагом. Ваше Величество, вы понимаете? -Он многозначительно посмотрел на короля Валенсии.

Тот перевёл ненавидящий взгляд на Витьку и тихо, зло спросил:

- Так это вы, Витториус, это затеяли? Вы подсунули моему сыну эту... куклу?

Витька предупреждающе положил руку мне на плечо и вдавил обратно в кресло. А сам весело ответил:

- Конечно. Вы же не думали, что какая-то девчонка может так долго сопротивляться обаянию вашего сына?

-А... - вырвалось у меня.

- Вика, помолчи, - приказал Витька, и я подумала, что, когда останемся одни, кто-то получит в глаз.

А король Валенсии неожиданно рассмеялся, а потом осел прямо на пол, ну, то есть на пушистый ковёр - пожалуй, единственное украшение этой серой комнаты.

- Но сейчас вы хотите спасти моего брата, - заметил вдруг Раймонд. - Почему?

Он, похоже, единственный, кто мыслил сейчас здраво, не отвлекаясь на отцовское горе или на любовь к ракушкам.

Витька довольно усмехнулся. Что-что, а роль заправского манипулятора он отыгрывал мастерски, даже мне стало не по себе.

- Ну как же, принц! Ваш брат - талантливый маг, и пока у меня есть то, что он любит, - Витька кивнул на меня, - он будет подчиняться мне. Отдавать его Каламиту при таких обстоятельствах я совершенно не желаю.

- Подчиняться... тебе? - яростно повторил король Валенсии, метнув в Витьку гневный взгляд. - Мой сын? Никогда! Он скорее умрёт!..

- Он и так умрёт через два дня. - Витька покосился на часы. - И, поверьте, Каламит убивает не быстро и не легко. Вы предпочтёте свободного мёртвого сына? Мне он нужен только как талантливый маг-изобретатель - ничего страшного, как видите. Успокойтесь, Ваше Величество.

Но король успокаиваться не желал. Он желал кого-нибудь убить, чтобы хоть как-то отвлечься от своего горя. Но Витька маг и может дать сдачи или чего похуже. Угрожать ему - чревато. Это мне можно, а Витьке... Поэтому король мог только бросать ненавидящие взгляды и сжимать кулаки.

Пока его старший сын думал.

- Союзный торговый договор с Изумрудным герцогством был бы очень удобен Валенсии, - сказал он наконец.

Антоний, всё это время спокойно сидевший в кресле у книжного шкафа и с явным интересом наблюдавший за представлением, встрепенулся.

- Взаимно, принц. Хотите снизить пошлины на провоз товаров по Анзейскому тракту? Или сразу о свободном небе договоримся?

Раймонд прищурился, но тут отец его перебил:

- Мы после это обдумаем. Мы были рады видеть вас, герцог, но сейчас не лучшее время для визитов, извините нас. Тебе же, маг, - повернулся он к Витьке, - не получить ни одного моего солдата. Ни. Одного. Убирайся вон из моей страны.

Ну вот и поговорили.

- Отец, - чуть громче, чем обычно начал было принц.

- Молчать, - прошипел король, поднимаясь. - Казню за неповиновение!

Раймонд побледнел, но почему-то совсем не удивился. Я, оцепенев, наблюдала семейную драму, Антоний, наоборот, смотрел на неё, как на игру актёров в театре, и только Витька осмелился сказать:

- Ваше Величество, вы бы поаккуратнее. Наследник у вас всего один. Вы с ним сейчас поссоритесь, кому страну потом оставите?

Король снова осел на пол, словно под заклинанием. Сгорбился, мигом словно постарев лет на десять.

- Я клянусь, что сделаю всё, чтобы спасти Вильгельма, - добавил Витька. -Подумайте: он вам нужен живым или мёртвым?

Наверное, Витька и его магия тут всё же ни при чём, и до короля Валенсии всё-таки дошло, что живой младший принц сможет избавиться от Витьки лучше, чем он, не маг. И вообще утро вечера мудренее.

Ему просто было очень горько, бедному отцу. Он любил Вилю, очень, я и раньше это видела. И теперь он был вынужден наблюдать, как два мага - Витька и Каламит

- играют судьбой его сына, словно мячиком.

Правда, Витька ничем не играл.

- Вик, я сказал ему то, во что он мог поверить. Объяснять, что у тебя или у меня взыграла совесть - это метать бисер перед свиньями, - сказал он, когда я вежливо потом поинтересовалась, а что это было.