В ночь перед отплытием моего нового хозяина я оделасьмальчиком и пошла в дом, где жили Маджен и его дружок. Я выждала, пока Мадженуйдет из дома, и постучала в дверь. Мне открыл дружок Маджена, и я сказала, чтовлюблена в него. Я шесть лет прожила с Геланом и знала, как нужно себя вести,чтобы этот смазливый болван мне поверил. Он очень возбудился, когда услышал моислова, и несколько раз поцеловал меня. – Миртаи фыркнула с глубочайшимпрезрением. – Некоторые люди просто не способны хранить верность. Поцелуивозбудили его еще больше, и он приступил к более активным действиям. Онобнаружил кое-что, очень его удивившее. Но еще больше удивился он, когда явспорола ему живот над самыми бедрами.

– Вот эта часть мне нравится! – объявил Телэн сгорящими глазами.

– Не удивляюсь, – сказала Миртаи. – Чембольше крови пролито в истории, тем больше она тебе нравится. Так или иначе,после того, как я вспорола красавчику живот, все его содержимое вывалилосьнаружу. Он доковылял до кресла и попытался запихнуть свои внутренности обратно.Человеческие кишки, впрочем, очень скользкие, так что он не добился особогоуспеха.

Элана поперхнулась.

– А ты этого не знала? – спросила Миртаи. –Попроси Спархока, пусть он тебе как-нибудь расскажет. Наверняка он видел многовнутренностей. Я оставила юнца в кресле и спряталась за дверью. Скоро пришелМаджен и ужасно разволновался, увидев, в каком состоянии его приятель.

– Могу себе представить! – хохотнул Телэн.

– Однако он взволновался еще сильнее, когда яподобралась к нему сзади и точно так же вспорола ему живот.

– Это не смертельные ранения, атана, – критическизаметил Энгесса.

– Именно так я и задумала, отец-атан, – ответилаМиртаи. – Я еще не покончила с этими двумя. Я сказала им, кто я такая, иприбавила, что мой поступок – прощальный дар им от Гелана: Это были лучшиеминуты за весь вечер. Я усадила Маджена в кресло напротив его дружка, чтобы онимогли любоваться смертью друг друга. Затем я запустила руки в их животы ивытащила по нескольку ярдов этих скользких штук, о которых я вам уже говорила.

– А потом ты так и оставила этих двоих сидетьтам? – жадно спросил Телэн.

Миртаи кивнула.

– Да, только вначале я подожгла дом. Ни Маджен, ни егодружок так и не сумели собрать достаточно своих кишок, чтобы выбраться наружу.Они кричали громко и долго.

– Боже милосердный! – выдавил Эмбан.

– Отличная месть, атана, – сказал Энгесса. –Мы опишем ее детям в учебных лагерях – как пример достойного поведения.

Миртаи склонила голову, затем подняла глаза.

– Так что же, Бевьер? – сказала она. Несколько мгновенийБевьер боролся с собой.

– Грехи твоего хозяина касаются только его самого. Этодело между ним и Богом. То, что ты совершила, – истинно дружескийпоступок. Я не вижу греха в содеянном тобой.

– Я так рада, – пробормотала она. Бевьер чутьсмущенно рассмеялся.

– Это вышло немного напыщенно, верно?

– Все в порядке, Бевьер, – заверила она. – Явсе равно люблю тебя – хотя ты должен иметь в виду, что мне свойственно любитьвесьма и весьма странных людей.

– Хорошо сказано, – одобрил Бевьер. ВернуласьДаная и протянула Миртаи кубок с водой.

– Ты уже закончила рассказывать им то, о чем я недолжна была слышать? – спросила она.

– Да, думаю, что закончила. Спасибо тебе за понимание –и за воду. – Миртаи трудно было смутить. Зато Элана покраснела до корнейволос.

– Уже поздно, – сказала Миртаи, – и я будурассказывать кратко. Эленийский купец, мой новый хозяин, привез меня вВарденаис и продал Платиму. Я притворилась, будто не говорю по-эленийски, апоскольку я очень высокая, Платим неверно оценил мой возраст. Платим оченьхитер и умен, но в некоторых вещах он совершенно невежествен. Он просто не могпонять, что атанскую женщину очень трудно к чему-то принудить, и отправил меняв один из своих борделей. Кинжалы он у меня забрал, но ведь при мне оставаласьложка. Я убила не всех, кто приходил ко мне, но всех покалечила, и довольносерьезно. Пошли слухи, и прибыли борделя сильно упали. Платиму пришлось забратьменя оттуда, но что со мной делать, он не знал. Я не стала бы ни воровать, никлянчить милостыню, и он был очень разочарован, когда узнал, что людей я убиваютолько по личным причинам, а потому наемного убийцы из меня тоже не выйдет.Затем во дворце случились известные вам события, и он отдал меня Элане –вероятно, с огромным облегчением. – Миртаи нахмурилась и взглянула наЭнгессу. – Это был первый случай, когда меня просто отдали, а не продали,отец-атан. Может быть, Платим оскорбил меня? Должна ли я вернуться в Симмур иубить его? Энгесса задумался.

– Нет, дочь моя. Это был совершенно особый случай.Можешь даже считать его похвальным для себя. Миртаи улыбнулась.

– Я рада слышать это, отец-атан. Мне нравится Платим.Он бывает очень забавен.

– А что ты думаешь об Элане-королеве?

– Я люблю ее. Она невежественна и не умеет говорить направильном языке, но по большей части слушается меня. Она красивая, хорошопахнет и очень добра ко мне. У меня не было лучшего хозяина, чем она. Да, ялюблю ее.

Элана негромко вскрикнула и обвила руками шею золотокожейвеликанши.

– И я тоже люблю тебя, Миртаи, – проговорила онадрожащим от полноты чувств голосом. – Ты мой самый дорогой друг. – Сэтими словами Элана поцеловала Миртаи.

– Это особый случай, Элана, – сказалаатана, – так что на сей раз все в порядке. – Она мягко отстраниларуки королевы. – Но проявлять прилюдно свои чувства неприлично, а крометого, девушкам не стоит целоваться друг с другом, а то еще люди невесть чтоподумают.

– Чтоб мне провалиться, атан Энгесса, – говорилКелтэн, – ты ведь, как и все мы, слышал ее рассказ. Она сказала, что еще ине начала обучения, когда ее схватили арджунские работорговцы. Где же онанаучилась так драться? Мы со Спархоком обучались с пятнадцати лет, и с тех поря тренировался более или менее регулярно, но она в любой момент может швырнутьменя наземь, как тряпичную куклу.

Энгесса чуть заметно улыбнулся. Было раннее утро, и редкийрассветный туман призрачной завесой окутывал деревья, размывая четкие очертаниястволов. Они выехали в путь на заре, и Энгесса шагал рядом с коннымипандионцами.