– Но тебе и вправду следовало тогда сделать это,Спархок. По крайней мере, тогда Крегер не возвращался бы вновь и вновь, точнопризрак из прошлого. Ты ведь знаешь поговорку Улафа – никогда не оставляй заспиной живого врага.

– Ты говоришь, как эленийка, матушка.

– Хочешь оскорбить меня?

– Ты еще будешь бить кулаком стену, отец, или ужепришел в себя? – осведомилась Даная. Спархок с сожалением вздохнул.

– Вы, конечно, правы, – признал он. – Я,кажется, и впрямь вышел из себя. Отчего-то существование Крегера оскорбляет моичувства. Он точно охвостье прошлого, на котором все еще болтаются остаткиМартэла. Я бы предпочел раз и навсегда подчистить эту часть моей жизни.

– Ты и вправду можешь сделать так, чтобы из волос теклакровь? – с любопытством спросила его дочь.

– Пока не знаю. Когда я в конце концов изловлю Крегера– дам тебе знать. – Спархок потер ноющие костяшки. – Думаю, мы и всамом деле должны поскорее добраться до Материона. Сефрения, каково на самомделе здоровье Вэниона?

– Желаешь личного освидетельствования? – лукавоосведомилась она.

– Это меня не касается, матушка. Я только хочу знать,годится ли он для долгого путешествия.

– О да, – улыбнулась она, – более чемгодится.

– Отлично. Я буду счастлив возложить на него весь почети радости командования.

– Нет, Спархок. Категорически – нет.

– Прошу прощения?..

– Вэнион и так слишком долго нес эту ношу. Оттого он изахворал. Нет, Спархок, можешь смириться с тем, что магистр пандионцев теперьты, и только ты. Вэнион, конечно, поможет тебе советами, но принимать всерешения будешь ты. Я не позволю тебе убить его.

– Так значит, вы оба сможете поехать с нами в Материон?

– Ну конечно же, смогут, Спархок, – сказалаДаная. – Это уже давным-давно решено.

– Неплохо было бы, если б и меня кто-то потрудилсяизвестить об этом решении.

– Зачем это? Тебе вовсе не нужно знать все, отец.Просто делай так, как мы тебе говорим.

– Что за безумие подвигло тебя связаться с ней,Сефрения? – осведомился Спархок. – Разве не нашлось под рукой другогобога – скажем, одного из Троллей-Богов?

– Спархок! – воскликнула Даная. Спархокухмыльнулся ей.

– Заласта тоже поедет с нами, – сказалаСефрения. – Его так или иначе призвали вернуться в Материон, а нам можетпонадобиться его помощь.

Спархок нахмурился.

– У нас могут быть некоторые трудности, матушка. Эланане доверяет ему.

– Это совершенно абсурдно, Спархок. Я знаю Заласту спервых лет моей жизни. Я искренне полагаю, что он умер бы, если бы я попросилаего умереть.

– Мама назвала тебе какую-нибудь причину для своихподозрений? – с интересом спросила Даная.

– Полагаю, что это неприязнь с первого взгляда, –пожал плечами Спархок. – То, что он мудрейший человек в мире, не спасаетположения. Она, вероятно, была предрасположена невзлюбить его еще до того, какс ним повстречалась.

– И к тому же, конечно, он стирик. – В голосе Сефрениипрозвучали резкие нотки.

– Ты знаешь, Сефрения, что Элана не из таких. Пора нам,пожалуй, побыстрее увезти тебя из Сарсоса. Кое-какие местные предрассудки ужеслегка замутили твой разум.

– В самом деле? – зловеще осведомилась она.

– Нетрудно объявить неприязнь обыкновенным фанатическимпредрассудком – а это наихудшая разновидность замутненного мышления. Знаешь,бывают ведь и другие причины невзлюбить кого-то. Помнишь ты сэра Антаса? –Она кивнула. – Я глубоко ненавидел этого человека.

– Антаса?! Я думала, что вы друзья.

– Я не мог переносить его. У меня тряслись руки всякийраз, когда он проходил мимо. Поверишь ли ты, что я был искренне счастлив, когдаМартэл убил его?

– Спархок!

– Тебе не стоит делиться этим с Вэнионом, матушка. Я неслишком горжусь этой историей. Вот что, собственно, я хотел сказать: одинчеловек порой ненавидит другого по личным причинам, которые не имеют ничегообщего с расовой принадлежностью, общественным положением или чем-то иным в томже духе. Элана невзлюбила Заласту, скорее всего, именно потому, что она егоневзлюбила. Может быть, ей не нравится, как он шевелит бровями. Всегда стоитподумать о простейшем объяснении, прежде чем пускаться на поиски необычайного.

– Что еще ты хотел бы переменить во мне, сэр рыцарь?

Спархок с серьезным видом оглядел ее с головы до ног.

– Знаешь, ты очень уж маленькая. Ты никогда неподумывала о том, чтобы немного подрасти?

Сефрения едва не ответила резкостью, но миг спустянеожиданно рассмеялась.

– Спархок, ты самый обезоруживающий человек в мире.

– Знаю, матушка. За это меня все и любят.

– Теперь ты понимаешь, почему я без ума от этихвзрослых ребятишек? – весело спросила Сефрения у своей сестры.

– Разумеется, – ответила Афраэль. – Потомучто они похожи на больших неуклюжих щенят. – Ее темные глазапосерьезнели. – Очень немногие знают о том, кто я такая на самомделе, – задумчиво проговорила она. – Вы двое и Вэнион – почтиединственные, кто знает меня в этом воплощении. Я полагаю, что так должно бытьи дальше. Наш враг – кто бы он ни был – может совершить какую-нибудь промашку,если не будет знать, что я поблизости.

– Но ведь ты же расскажешь Заласте? – спросилаСефрения.

– Нет, думаю, что пока – нет. Ему совсем необязательноэто знать, так что сохраним эту тайну при себе. Когда доверишься кому-то,волей-неволей доверяешься всем, кому доверяет он, а ведь это могут поройоказаться и совершенно незнакомые тебе люди. Я к этому еще не готова.

– Она делает немалые успехи в логике, – заметил Спархок.

– Вижу, – вздохнула Сефрения. – Боюсь, онапопала в дурную компанию.