Элен поставила передо мной чашку с чаем.

– Это правда, что нашли тело девушки?

Я кивнула, прикрыв рукой девочку с топором.

– И, похоже, моего дядю тоже.

– Ох, дорогая, простите. Этого я не слышала.

– Для чего мама сюда приезжала? Что она хотела, чтобы я поняла? Почему она просто не поговорила об этом со мной?

– Я не могу ответить на ваши вопросы. Вы сами все должны понять, – погладила мою руку Элен. – Попейте чай, съешьте лепешку. Подкрепитесь, и вы сразу же почувствуете прилив сил.

Невзирая на разочарование, я опять рассмеялась.

– Если я не уеду из Англии, то стану толстой, как слониха.

– Вы серьезно? А мне показалось, что вы похорошели.

Приподняв брови, я вонзила зубы в идеально пропеченную и промасленную лепешку:

– Это ненадолго.

Оставив книгу Элен (я ведь могла при необходимость купить другую), я отправилась в квартиру Малакаров над «Кориандром». Небо прояснело, и я оглянулась – мне стало интересно, сверкает ли все так же Розмер, смогу ли я рассмотреть ущерб от пожара с такого расстояния. Но угол обзора оказался неудачным.

На кухне ресторана было тихо. И я постучала у основания лестницы.

– Здравствуйте?

Передо мной тут же вырос Самир:

– Поднимайся. Отцу не терпится с тобой поговорить.

– Как он? Нормально?

– Не могу понять, – Самир присмотрелся ко мне: – А ты как?

Я пожала плечами:

– Без понятия…

Помолчав, я добавила:

– Я почти уверена, что мама убила своего брата.

Лицо Самира не изменилось. Он лишь кивнул и слегка подтолкнул меня вперед, когда я переступила порог квартиры.

Мистер Малакар сидел за столом возле кухни. Перед ним стояла чашка чая. Окно было приоткрыто, и ветерок теребил легкую занавеску. В воздухе пахло имбирем.

– Оливия! – произнес при виде меня Харшад. Печаль, жившая на его лбу, растеклась в круги под глазами и опустила вниз уголки губ. Он как будто постарел на десять лет. – Рад, что вы пришли. Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю? Моя жена заваривает замечательный чай.

– Не откажусь, – сказала я и покосилась на кухню: Здравствуйте, миссис Малакар!

– Здравствуйте, – она опять на меня не взглянула, притворно завозившись с чайником.

– Как вы, мистер Малакар?

– Для нас это не стало неожиданностью, – вздохнул Харшад. – Мы знали, что Санви мертва.

– Знать и получить реальные подтверждения – разные вещи.

– Да, – едва кивнул Харшад.

Миссис Малакар принесла мне чашку чая с молоком; я отпила глоток. Сладкий, перченый, с привкусом имбиря. Совсем не такой, как заваривал Самир. Я метнула на него взгляд:

– Бодрящий напиток!

Самир подмигнул.

– Оливия, – заговорил Харшад, стиснув мое запястье – как делали его дети в критические моменты. – Ваша мать не навещала меня во время своего приезда сюда прошлым летом. Хотя я о нем знал.

Мое тело подалось вперед.

– Она приходила ко мне до отъезда из Англии, когда была еще молодой. Когда мы оба были молодыми, – руки Харшада бессильно рухнули на колени; согбенные плечи больше не выдерживали тяжкий груз.

– Вы ничего мне не должны рассказывать, если не хотите, – тихо сказала я.

– Должен, – Харшад потупил взгляд на руки, потер ладонью о ладонь. – Мы догадывались, что с Роджером что-то не так. Он совершал ужасные вещи безо всякой на то причины. Например, мог поймать птицу и, заперев ее в сарае, не кормить, чтобы она умерла.

Меня передернуло.

– Да-да, – на лице Харшада отразилась боль.

– Дядя жестоко обращался с мамой?

– Он издевался над ней по-всякому. А вот насчет… не знаю… Надеюсь, что до этого не дошло. Каролина и так была несчастна.

– Мама очень его боялась. Этот страх нашел отражение во всех ее картинах.

– Раз Роджер ее обижал, тогда понятно, – встряла миссис Малакар, присев рядом с мужем.

Мое сердце сжалось. Мне пришлось отвернуться, чтобы остановить поток неприятных видений – воображаемых сцен насилия дяди над моею утонченной, эксцентричной, доброй мамой. Сглотнув, я посмотрела в глаза Харшада и подсказала:

– После того, что мама сделала, она пришла к вам?

Харшад вдохнул и покосился на жену. Та ответила легким кивком. И мистер Малакар кивнул мне:

– Каролина застала Роджера за попыткой сжечь тело уже мертвой Санви. И она убила его. Заколола садовыми ножницами, – глаза старика наполнились слезами. – Нанесла ему множество ударов… – прокашлявшись, Харшад продолжил: – А потом пришла ко мне за помощью. Ей больше не к кому было обратиться.

Застрявший в горле комок не дал мне вымолвить ни слова. Зато воображение нарисовало страшную картину: огонь, мужчина, перешедший грань и вырвавшаяся наружу ярость моей настрадавшейся матери… В ужасе, я прикрыла рукой рот.

– Ты все это время знал, что Санви умерла? – спросил Самир голосом, скованным шоком.

– Решение молчать далось мне нелегко, – плечи Харшада еще сильнее придавила скорбь по давно утраченной сестре. – Я любил Санви… И жалел лишь об одном… Что не сам убил Роджера… – он снова потер руки. – Увы, Каролина раньше меня отомстила и за это преступление, и за все свои страдания. Если бы я сказал полицейским, где зарыта Санви, они нашли бы и ее убийцу, а Каролина села бы в тюрьму. Мне это показалось неправильным, несправедливым.

Внезапно меня осенила новая догадка. И, как не претил мне этот вопрос, я его задала:

– Каролина была беременна? Мной?

– Да.

Стоявший за моей спиной Самир шагнул ближе и положил руки мне на плечи.

– Моим отцом был Роджер?

– Нет. Но кто – я не знаю. Каролина так и не раскрыла мне эту тайну.

На короткий миг я прикрыла глаза; к облегчению примешалась усталость. «Если не Роджер, то кто же был моим отцом? И могла ли я его разыскать?»

Но вместе с тем, я осознала: раз мама была беременна мной до отъезда из Англии, значит, я была старше, чем считала. На год, если не больше! «Мне уже сорок…»

Чего мне стоило не покоситься на миссис Малакар!

Самир тихо призвал отца:

– Расскажи историю до конца. Она должна услышать всё.

– Мы закопали тела в саду, а чтобы скрыть место захоронения, пересадили туда розы. Вернувшись домой, я рассказал все своей матери. И она согласилась со мной: Каролина должна была избежать наказания. Мы ничего не сказали моему отцу. Его бы ничего не остановило. Он захотел бы, чтобы наказание понесли все причастные к смерти Санви. Он не знал о них…