о том, что добродетели и недостатки или пороки, не являясь качественными изменениями, тем не менее не могут возникать без качественных изменений, составляющих их условия, Вербек замечает, что Аристотель считает, что телесные наслаждения и страдания «всегда предполагают качественное изменение органа восприятия посредством чувственно данного объекта» [136, с. 554].

Подводя итог анализу этого вопроса, мы должны подчеркнуть, что замысел Аристотеля при включении третьей главы в VII книгу «Физики» состоял в том, чтобы дать такое понятие о качественном изменении, которое бы не нарушало его тезиса о непрерывности и одновременности движений в движущем и движимом, необходимого для его теории перводвигателя.

Модель качественного изменения, не противоречащую этому общему тезису и учению об источнике движения, Аристотель дает в конце второй главы этой книги. Здесь он описывает качественное изменение как процесс передачи изменения от внешнего чувственно данного тела к другому, причем начало тела, принимающего изменение и конец тела, вызывающего его, совпадают (VII, 2, 245а 2–10). Те процессы и явления, которые Аристотель рассматривает в следующей главе, он отввергает в качестве качественных изменений, так как они не удовлетворяют этой модели. Качественные изменения их обусловливают, но сами они ими не являются – такова сквозная мысль Аристотеля в этой нелегкой для понимания главе.

Человеческая деятельность в различных ее проявлениях – производство и строительство, рождение и воспитание человека, умственная активность и поведение человека в обществе – является «орудийной» деятельностью, требует посредников при ее осуществлении, происходит, так сказать, ступенчато, разрыв-но. Эта человеческая активность, которую обобщенно следует назвать практикой, совершается по принципу самодеятельности, т. е. является такой деятельностью, цель которой внутренним образом ей присуща, находится не вне ее, а в ней самой. Такой самодеятельностью, конечно, в высшей степени является интеллектуальная деятельность. Это обычное движение, не простое изменение – как, например, качественное изменение, а именно деятельность, энергия (ἐνέργεια). Различие качества и, соответственно качественного изменения от деятельности проводится Аристотелем и в «Никомаховой этике». Он говорит: «Немаловажно различие в понимании высшего блага, – как обладания или как пользования, как приобретенного качества души или же как энергии [деятельности]: ведь хорошее качество может быть в человеке, но бездействовать… с энергией этого не может быть, ибо она по необходимости действует и стремится к благу» (II, 9, 1098b 31–35, пер. Э. Радлова).

Какое же представление о качественном изменении вырисовывается после рассмотрения этой главы? Прежде всего, материал данной главы подтверждает ту интерпретацию качественного изменения, которую ему дал Тренделенбург. Согласно этой интерпретации, Аристотель весьма строго придерживается этимологического знания слова ἀλλοίωσις, которое можно перевести как «становление другим», «становление иным», «изменение» или «рост инаковости» вещи по отношению к ней самой. Вербек в своем исследовании полностью разделяет эту интерпретацию и развивает ее дальше. Он считает, что, согласно Аристотелю, человеческую деятельность невозможно выразить в понятии качественного изменения по двум причинам: во-первых, потому что, действуя присущим ему образом, человек не становится иным по отношению к себе, а, напротив, в деятельности – и только в ней – он реализует свои собственные возможности, самого себя; во-вторых, потому что деятельность человека есть самодеятельность: цель ее лежит в ней самой [136, с. 564; 137, с. 259].

Завершая рассмотрение аристотелевских представлений о качественном изменении, развитых в VII книге «Физики», мы можем сделать вывод о том, что, согласно Аристотелю, сфера процессов качественного изменения ограничена «сверху» миром человеческой целесообразной деятельности, сферой практики и мышления. Качественное изменение выступает как условие деятельности человека, по существу подчиненное ей. Человек использует изменения состояний веществ в ходе своей практической самореализации. Мы не можем не отметить совпадение этой границы сферы качественных изменений с границей динамики элементарных качеств-сил, проведенной Аристотелем в последней главе IV книги «Метеорологии». Согласно «Метеорологии», этой границей являются телеологические процессы, в рамках которых динамика стихий-качеств подчинена целевым определениям.

Глава шестая

Качества-силы в античной науке до Аристотеля

Зафиксировав статус качеств как самостоятельно действующих сил, играющих к тому же роль конститутивного фактора (качества как элементы), и подтвердив этот результат анализом биологических текстов, мы отметили разрыв между логико-онтологической теорией качества («Метафизика», «Категории») и теорией качеств как сил и вещественных элементов. Такой разрыв, препятствующий построению унифицированной систематической интерпретации аристотелевских представлений о качествах, вызывает необходимость привлечь для его объяснения историческую интерпретацию. Такую попытку мы находим у Сольмсена.

Подводя итоги своему анализу статуса элементарных качеств в книгах «О возникновении и уничтожении», Сольмсен пишет: «Они не являются “сущими вещами” в смысле Анаксагора, но попросту противоположными качествами, которые придают форму субстрату, лежащему в основе четырех элементов. Тем не менее от тех времен, когда они были нечто бόльшим, они сохранили способность к взаимодействию друг с другом. Если это нечто большее, чем быть “различиями чувственного восприятия” или противоположными качествами, то мы можем лишь повторить, что теплое и холодное, сухое и влажное широко и разнообразно проявляют то, что они унаследовали. Очевидно, что внутренняя последовательность является не единственной точкой зрения, исходя из которой можно интерпретировать физическую систему Аристотеля, и там, где систематическая интерпретация встречается с затруднениями, на помощь ей может придти историческая интерпретация» [124, с. 361. Курсив наш. – В.В.].

Явление разрыва в представлениях Аристотеля о качествах объяснено Сольмсеном влиянием исторической традиции, которая была преодолена Аристотелем лишь частично. Действительно, учение об элементарных качествах как противоположностях, оформляющих субстрат, согласуется с логико-онтологическим учением о качествах. Статус же элементарных качеств как сил, действующих самостоятельно и замещающих собой элементы, понимается в этом подходе как след исторической традиции, внутри которой качества были «чем-то бόльшим», чем простыми свойствами тел или атрибутами субстанций. Эта традиция была присуща, с одной стороны, досократовским «физикам», а с другой – медицинским писателям. Отметим сразу же, что мы не считаем возможным ограничиться анализом исторической традиции и ее влияния: это, на наш взгляд, необходимый, но недостаточный для прояснения сути дела подход. Однако сначала обратимся именно к этой идее и рассмотрим упомянутые нами традиции с целью объяснения резкого разрыва в аристотелевских представлениях о качествах. Нас будут интересовать те тексты и содержащиеся в них теории, в которых качества выступают как самостоятельно действующие силы (δυνάμεις) и конституенты вещей. Нашей задачей будет выявление этого пласта и сравнение его с аристотелевскими представлениями.

Начнем с особенностей значения слова δύναμις. Этимология слова δύναμις не выяснена однозначно. Это слово употребляется в гомеровском эпосе. Например, в «Одисее» оно обозначает не мощь царя, не какую-либо чисто телесную способность, а простую возможность определенного действия при наличии подходящих для этого средств. Но как это слово, распространенное в обыденном языке и в эпосе,