К нам подошла детектив Тамми Рейнольдс, переваливаясь внеуклюжем костюме. Для Дольфа не нашлось подходящего размера, и потому она быламоим вооруженным резервом. Вот радость-то! Ну уж никак нельзя посылатьпожарников внутрь, если Тамми будет их единственным прикрытием.

Она как-то смогла нацепить наплечную сумку на костюм. Этасумка была с единственным ремнем через плечо, без продевания рук в лямки. Раньше,когда я ходила за покупками, кобуры, перекинутые через плечо, слишком сильноерзали. Частично это из-за узких плеч. Пришлось их подогнать. Никогда непокупаю вещей, с которыми надо возиться. Ни платьев, ни кобур.

Рейнольдс мне улыбнулась:

– Ларри действительно расстроился, что не может пойти стобой.

– Мне так легче, – ответила я.

Она нахмурилась:

– Я думала, ты хочешь, чтобы он прикрывал тебе спину.

– Это да, но пистолет не очень ему помажет, еслиобрушится потолок.

– Ты думаешь, он обрушится? – спросила она.

Я пожала плечами и сосредоточилась на одевании, на мелочах,на добродушных подколках Врена. Сумела отвлечься от мысли, что мы пойдем пополу, который может под нами подломиться, потом спустимся под потолок, которыйможет свалиться сверху, и будем шлепать по воде, полной гробов и вампиров. Чтоможет быть лучше?

– Скажем так, что я осторожна.

– И ты не хочешь рисковать жизнью Ларри.

– Так и есть. Мне не нравится мысль о том, что Ларрипострадает – от чего бы то ни было. – С этими словами я посмотрела на неепристально.

Она мигнула карими глазами, потому улыбнулась:

– И мне тоже, Анита. Мне тоже.

Я кивнула и закрыла тему. Свою родительскую роль яисполнила. Не знаю, почему я не доверяла Тамми, но так и было. Женская интуиция,а может, я вообще больше никому ни в чем не доверяла. Может быть.

Таккер вернулась к нам:

– Пора одеваться. – Смотрела она прямо на меня.

Я кивнула. Она помогла мне отрегулировать маску. Я закрылаглаза и сосредоточилась на дыхании – вдох, выдох, вдох, выдох. Если припогружении дышать слишком быстро, можно легкие порвать. А сейчас – толькозаработать гипервентиляцию.

Таккер пристроила шлем мне на голову. Я смотрела, как онаэто делает, понимая, что глаза у меня чуть расширены.

По рации в маске раздался жизнерадостный голос Врена:

– Дыши свободно, Анита!

– Я так и дышу, – сказала я, и собственный голоспоказался мне странным, громким и зловещим на фоне звука моего дыхания. Сзагубником во рту не поговоришь, хотя я выяснила, что можно вопить, зажав егозубами. Звуки под водой отдаются – будь здоров.

Шлем на маске видимости не улучшал. Я попыталась повертетьголовой, определить размеры слепых зон. Периферийного зрения почти не осталось.

– В этой штуке трудно смотреть, – донесся голосТамми.

– Привыкнешь, – ответила Таккер.

– Я надеюсь, что не успею, – сказала я откровенно.

– Если крикнем «бежим» – бегите со всех ног, –предупредила Таккер.

– Это потому что пол проваливается? – спросила я.

Кажется, она кивнула, но под всей этой сбруей было неразобрать.

– Именно.

– Ладно, но когда подойдем к лестнице, я пойду вперед,и если я скажу «бежим», значит, вампиры хотят нас сожрать.

Врен и Таккер переглянулись.

– Если ты говоришь «бежим», – сказал Врен, –мы тут же делаем ноги.

– Согласна, – сказала Таккер.

– Отлично.

Сказать по правде, чертовски приятно, когда не надо ни с кемспорить. Никаких обсуждений. Облегчение колоссальное. Если бы я не обливаласьпотом, слушая эхо своего дыхания как в «Говорящем сердце», и не надо было бызаново учиться ходить в подбитых металлом сапогах, я бы сказала, что работать спожарными – это передышка. Увы, это было не так. Я бы предпочла вместе с«Дельтой» спускаться на веревках в зону обстрела, чем шлепать тут в костюмемумии, следя, чтобы он с меня не слетел. Черт возьми, это же только фобия!Ничего страшного. Никто меня не трогает.

Но тело не верило логике. Фобия есть фобия, доводы на нее недействуют. Врен шагнул на пол. Перекрытие издало звук, подобный стону спящеговеликана. Врен застыл, потом топнул так сильно, что у меня чуть сердце изо ртане выскочило.

– А разве не надо идти тише? – спросила я.

Голос Врена прозвучал у меня в ухе:

– Иди точно за мной. Не отклоняйся в сторону.

– Почему?

– Если пол тверд там, где я прошел, это еще не значит,что он и в другом месте выдержит.

– А!

Я шла за Вреном и смотрела на его танец с притопом изпервого ряда, так сказать. Зрелище не очень успокаивало. Таккер шла за мной,детектив Рейнольдс в арьергарде.

Я всем раздала кресты и велела положить в карманы костюма.Почему им было не надеть кресты на шею, как сделала я? Потому что Таккер и Вреннесли пачку мешков для тел. Мы собирались рассовать вампиров по мешкам ивытащить наверх. В машинах «скорой» и в мешках им нечего опасаться донаступления темноты. Если мы это провернем и потолок до темноты не рухнет,тогда можно будет злиться. Лишь бы он не рухнул, пока мы там. Тогда я злитьсяуже не буду.

Я шла след в след за Вреном, дисциплинированная, какпослушница. Но все же мне пришлось сказать:

– У меня даже без этого костюма шаг меньше твоего, а вкостюме я вообще калека. Можно мне делать шаги покороче?

– Лишь бы ты шла точно по моему следу, – ответилон.

Так-то легче.

Пол был покрыт обломками. Из обугленных досок торчалигвозди. Теперь я поняла смысл металлических подошв и радовалась, что они есть,но легче от этого они не стали.

Сбоку шла полоска, уходящая в дыру. Это был жесткий шланготсоса, присоединенный к слышной издалека помпе. Из подвала откачивали воду.Если подвал водоупорный, он может быть полон до потолка. Утешительная мысль.

Фултон вызвал для откачанной воды цистерну, будто считалвампиризм заразной болезнью. Он и был заразен, но не так, как думал Фултон. Нокапитан Фултон был здесь командиром тушения, а я уже поняла, что на местепожара это звание равно Господу Богу. С Богом не спорят. Можешь на негозлиться, как хочешь, но это ничего не изменит.

Я стала глядеть под ноги, высматривая обломки и следуя точноза Вреном. Мир куда-то отошел, осталось только продвижение вперед. Солнцежарило, по спине тек пот, но все это было как-то далеко. Надо было двигаться, ане думать. Я уже стала дышать нормально, когда налетела на Врена.