– Какого именно? Их было несколько.

– Приятно говорить с человеком, знающим свою историю,ma petite. Но ты была рядом с ним. Каков его возраст?

Я прикинула:

– Девятьсот лет плюс-минус сколько-то.

– А это значит?

– Не люблю наводящих вопросов, Жан-Клод. ПервыйКрестовый поход был в конце одиннадцатого века.

– Совершенно верно.

– Значит, Иветта старше его.

– Ты знаешь ее возраст?

– Ей примерно тысяча лет. Но какая-то это хилая тысяча.Я видала вампиров ее возраста, и они меня пугали до дрожи. А она – нет.

– Да, Иветта страшна, но не возрастом и не силой. Онаможет прожить до конца света и Мастером среди нас никогда не станет.

– И это свербит у нее в заднице, – сказала я.

– Грубо, но очень точно сказано, mа petite.

– Я собираюсь просить Странника о помощи.

– Мы выторговали у них всю помощь, которую могли, mаpetite. He залезай к ним в долги еще дальше. Я тебя умоляю.

– Ты никогда ни о чем не умолял.

– Тогда послушайся меня, mа petite. He делай этого.

– Я не собираюсь торговаться.

Он испустил долгий вздох, будто затаил раньше дыхание.

– Это хорошо, mа petite, это очень хорошо.

– Я собираюсь просто попросить.

– Ма petite, ma petite, что я тебе только что сказал?

– Послушай, мы собираемся спасти вампира, который там живет,а не человека. Вампиры в этой стране узаконены. Это значит не только то, что утебя есть привилегии. У них есть цена. Или должна быть.

– Ты хочешь взывать к чувству справедливости совета?

Жан-Клод не пытался скрыть недоверчивой интонации. Он дажена ней играл.

В такой формулировке это звучало глупо, но...

– Совет частично виноват в том, что случилось. Ониподвергли опасности собственный народ. Хорошие лидеры так не делают.

– Их никто ни разу не обзывал хорошими лидерами, mаpetite. Они просто лидеры, а хорошие или плохие – никто не думает. Мы ихстрашимся, и этого достаточно.

– Чушь. Этого недостаточно. Совсем даже не достаточно.

Он вздохнул.

– Только обещай мне, что не будешь с ними торговатъся.Выскажи свою просьбу, но ничего не предлагай взамен. В этом ты мне должнапоклясться, mа petite. Пожалуйста.

Слово «пожалуйста» и страх в его голосе меня сломали.

– Обещаю. Это их работа – то, чего я прошу. Чтобыкто-то сделал то, что ему положено, договоры не нужны.

– Ма petite, в тебе восхитительно сочетаются цинизм инаивность.

– Ты считаешь, что наивно просить совет помочь вампирамгорода?

– Они спросят, какая им в этом выгода, mа petite. Чтоты ответишь?

– Я скажу, что это их долг, и если они откажутся еговыполнять, обзову их бесчестными выродками.

Вот тут он засмеялся.

– Я бы много дал, чтобы слышать этот разговор.

– Если ты его услышишь, это поможет?

– Нет. Если они заподозрят, что это моя идея, онизапросят какую-нибудь цену. Только ты, mа petite, можешь быть такой наивной инадеяться, что они тебе поверят.

Я не считала себя наивной, и меня доставало, что он таксчитает. Конечно, он почти на триста лет старше меня. Ему бы и Мадоннапоказалась наивной.

– Я тебе дам знать, что из этого выйдет.

– О, Странник очень постарается, чтобы я знал исход.

– Я опять тебя во что-то втягиваю?

– Мы уже втянулись, mа petite. Глубже уже некуда.

– Это должно звучать утешением?

– Un peu, – ответил он.

– Это значит «немного, слегка»? – уточнила я.

– Oui, ma petite. Vous dispose a apprendre.

– Перестань.

– Как скажешь. – Он понизил голос дособлазнительного шепота, будто и так это не был голос из эротическогосна. – Что ты делала, когда я сегодня проснулся?

Я уже почти забыла о приключении в больнице.Теперь оновспомнилось, да так, что краска бросилась мне в лицо.

– Ничего.

– Нет, нет, mа petite, это неверно. Ты наверняка делалачто-то.

– Стивен и Натэниел уже приехали?

– Приехали.

– Отлично. Мы с тобой потом поговорим.

– Ты не хочешь отвечать на мой вопрос?

– Нет, я просто не могу найти короткую версию, в которойя не выглядела бы шлюхой. А для долгой версии у меня сейчас нет времени. Тыможешь подождать?

– Если моя леди просит, я могу ждать вечность.

– Заткнись, Жан-Клод.

– Если я пожелаю тебе удачи в разговоре с советом, тебеэто больше понравится?

– И еще как.

– Быть леди – это вполне почетно, Анита. И бытьженщиной – тоже ничего плохого.

– Сначала сам попробуй, потом говори.

Я повесила трубку. «Моя леди» – звучит почти как «моясобака». Собственность. Я – его слуга. И мне этого не изменить, только убить Жан-Клода.Но я ему не принадлежу. Я никому не принадлежу, кроме себя самой. И вот так я иобращусь к совету, как я сама: Анита Блейк, истребительница вампиров, сотрудникполиции по связям с монстрами. Слугу-человека Жан-Клода они слушать не станут,но меня – могут и выслушать.

К телефону в «Цирке» подошел Томас.

– Тебя поставили девочкой на телефоне? – спросилая.

– Извините?

– Прошу прощения. Это Анита Блейк.

Он секунду помолчал, потом произнес:

– Извините, мы открываемся только после наступлениятемноты.

– Там Фернандо? – спросила я.

– Да, совершенно верно. После наступления темноты.

– Томас, мне надо говорить со Странником. Я говорю каксотрудник полиции, а не слуга Жан-Клода. Здесь вампиры попали в беду, и ядумаю, он мог бы помочь.

– Да, мы принимаем заказы.

Я продиктовала ему номер телефона в машине Дольфа.

– Времени у нас мало, Томас. Если он мне не захочетпомочь, мне придется идти одной с полицией и пожарными.

– Будем рады вас видеть. – Он повесил трубку.Жизнь была бы намного проще, если бы Фернандо был мертв. К тому же я обещалаСильвии его убить. А обещания я всегда стараюсь выполнять.