– Джайлсу пришлось его от меня оттаскивать. Укрощать. Ая видела его лицо и знаю, что, если бы Джайлса там не было, он бы меня убил. Нечтобы обратить или соединиться, а просто потому, что я – еда.

Она натянула топ на рану и снова охватила руками колени,дрожа на июльском солнце.

– Как давно вы в церкви, Кэролайн?

– Два года.

– И за все это время сейчас испугались впервые?

Она кивнула.

– Значит, они очень следили за собой в вашемприсутствии.

– Что вы имеете в виду?

Я разогнула левую руку, показывая шрамы.

– Вот этот холм соединительной ткани на сгибе – этоменя грыз вампир. Он мне сломал руку. Повезло, что я еще могу ею двигать.

– А это? – Она коснулась следов когтей, уходившихот локтя вниз.

– Ведьма-оборотень.

– А ожог в виде креста?

– Люди с укусами вроде вас решили, что забавно будетзаклеймить меня крестом. Просто забавлялись, пока их Мастер не встал ночью.

У нее глаза вылезали на лоб.

– Но в Церкви вампиры не такие. Мы – не такие.

– Все вампиры такие, Кэролайн. Одни умеют сдерживатьсялучше, другие хуже, но все они питаются от людей. Трудно всерьез уважатького-то, кто является едой.

– Но вы же... вы же с Принцем Города... И про него вытак же думаете?

Я ответила не сразу, но честно:

– Иногда.

Она замотала головой:

– Я думала, будто знаю, чего хочу. Что хочу делатьцелую вечность. А теперь я ничего не знаю. Я совсем... совсем растерялась.

Из больших глаз покатились слезы.

Я обняла ее за плечи, и она прильнула ко мне, вцепиласьмаленькими, тщательно раскрашенными пальчиками. Плакала она беззвучно, толькопрерывистое дыхание ее выдавало.

Я оставила ее плакать.

Если я отведу шестерых ребят-пожарников в темноту подвала ишесть новых вампиров встанут упырями, то кончится либо смертью пожарных, либомне придется убивать вампиров. Куда ни кинь, а хорошего выхода нет.

Надо узнать, живы ли вампиры, нужен какой-то над нимиконтроль. Если совет порождает эти проблемы, возможно, он и поможет их решить.Когда злобные вампиры приезжают в наш город убивать меня, я обычно не обращаюськ ним за помощью. Но здесь речь идет о спасении вампиров, а не людей. Советвполне может помочь. Может, и не захочет, но спросить – не беда. Ладно,согласна, здесь просьба вполне может обернуться бедой.

Даже по телефону я поняла, что Жан-Клод шокирован моей идеейобратиться к совету за помощью. Скажем так, догадалась. Он в буквальном смыслепотерял дар речи. Впервые на моей памяти.

– А почему нельзя их попросить?

– Они – совет, mа petite, – сказал он почти спридыханием от обилия эмоций.

– Вот именно. Они – лидеры вашего народа. Лидерство –это не только привилегии. У него есть своя цена.

– Скажи это своим вашингтонским политикам втрехтысячедолларовых костюмах, – ответил Жан-Клод.

– Я же не говорю, что мы лучше. Это к делу неотносится. Они создали эту проблему. И могут, черт побери, помочь еерешить... – У меня мелькнула неприятная мысль. – Если они не создалиее намеренно.

Он испустил долгий вздох.

– Нет, mа petite, они создали ее не намеренно. Я несразу понял, что это происходит с другими.

– А почему наших вампиров не трогают?

Думаю, он засмеялся.

– Наших, mа petite?

– Ты меня понимаешь.

– Да, mа petite, понимаю. Наших я защитил.

– Не пойми меня неправильно, но я удивлена, что у тебяхватило силы защитить свой народ от совета.

– Честно говоря, mа petite, я тоже удивлен.

– Значит, ты теперь сильнее Малкольма?

– Создается такое впечатление, – спокойно ответилон.

Я на миг задумалась.

– Но зачем ранний подъем? Зачем усиленный голод? Зачемсовету это могло быть нужно?

– Им это не нужно, mа petite. Это просто побочныйэффект их присутствия.

– Объясни, – попросила я.

– Само их присутствие дает незащищенным вампирам новыесилы: ранний подъем, быть может, и другие таланты. Чудовищный аппетит иотсутствие контроля у младших вампиров может значить, что совет решил непитаться на моей территории. Я знаю, что Странник умеет брать энергию у младшихвампиров, не овладевая ими.

– То есть он присваивает часть крови, которую пьют они?

– Oui, ma petite.

– А остальные – питаются?

– Если у всех членов церкви возникают подобныетрудности, то я думаю, что нет. Я думаю, что Странник нашел способ черпатьэнергию для них для всех, хотя не могу себе представить, как Иветта может ночьпрожить, никому не причинив боли.

– У нее есть Уоррик...

Тут я сообразила, что сейчас представляется возможностьрассказать Жан-Клоду о дневной экскурсии Уоррика и его предупреждении. Жан-Клодпроснулся, когда я была в госпитале среди оборотней. С тех пор я только изанималась чрезвычайными событиями.

– Уоррик приходил тебя навестить во время твоегодневного отдыха.

– В каком смысле, mа petite?

Я рассказала все как было.

Он замолчал, и только легкое дыхание говорило, что он ещездесь. Наконец он сказал.

– Я знал, что Иветта набирает силу посредством своегоМастера, но не знал, что она угнетает способности Уоррика. – Он вдруг рассмеялся. –Может, поэтому и я не знал, что я Мастер вампиров, когда в первый раз предсталперед советом. Может быть, мой Мастер тоже не давал расцвести моимспособностям.

– Предупреждение Уоррика меняет наши планы? –спросила я.

– Мы обязаны явиться на официальную часть, mа petite.Если мы откажемся платить цену за твоих леопардов, то дадим Падме и Иветте тотсамый повод вызвать нас, который им нужен. Нарушение данного слова – это у наспрактически непростительный грех.

– Я нас всех подставила, – сказала я..

– Oui, ma petite, но ты такая, как ты есть, и потому немогла поступить иначе. Уоррик – Мастер вампиров, кто бы мог подумать? Он такдолго был игрушкой у Иветты!

– Как долго? – спросила я.

Жан-Клод помолчал секунду-другую, потом ответил:

– Он был рыцарем Крестового похода, ma petite.