Роберт Джордан показал ей, где останавливались всадники игде был установлен замаскированный пулемет. Отсюда, с поста Примитиво, виденбыл только один сапог Агустина, торчавший из-под прикрытия.

— А цыган уверял, будто они подъехали так близко, что дуло пулеметауткнулось передней лошади в грудь, — сказала Пилар. — Ну и порода! Бинокль тызабыл в пещере.

— Вы уложили вещи?

— Мы уложили все, что можно взять. Про Пабло ничего неслышно?

— Он проехал на сорок минут раньше эскадрона. Онинаправились по его следу.

Пилар усмехнулась. Она все еще держалась за него. Потомотпустила его руку.

— Не видать им его, — сказала она. — Но как же с Глухим? Мыничего не можем сделать?

— Ничего.

— Pobre, — сказала она. — Я его очень любила, Глухого. Тысовсем, совсем уверен, что он jodido?

— Да, я видел много кавалерии.

— Больше, чем здесь было?

— Целый отряд. Я видел, он поднимался в гору.

— Слушай, как стреляют, — сказала Пилар. — Pobre, pobreСордо.

Они прислушались к звукам стрельбы.

— Примитиво хотел идти к нему туда, — сказал Роберт Джордан.

— С ума спятил, что ли? — сказала Пилар человеку с плоскимлицом. — Развелось у нас тут locos[89], прямо деваться некуда.

— Я хочу помочь им.

— Que va, — сказала Пилар. — Нашелся герой. Боишься, что нескоро умрешь, если будешь сидеть тут, на месте?

Роберт Джордан посмотрел на нее, на ее массивное смуглое,скуластое, как у индианки, лицо, широко расставленные черные глаза и смеющийсярот с тяжелой, скорбно изогнутой верхней губой.

— Ты должен рассуждать как мужчина. У тебя уже седина вволосах.

— Не смейся надо мной, — угрюмо ответил Примитиво. — Если учеловека есть хоть капля сердца и капля воображения…

— То он должен уметь держать себя в руках, — сказала Пилар.— Ты и с нами недолго проживешь. Нечего тебе искать смерти с чужими. А ужнасчет воображения, так у цыгана его на всех хватит. Таких мне тут сказокнаворотил.

— Если б ты была при этом, ты бы не стала называть этосказками, — сказал Примитиво. — Дело было очень серьезное.

— Que va, — сказала Пилар. — Ну, приехали несколько верховыхи опять уехали. А уж вы из себя героев строите. Давно без дела сидим, вот оттого все.

— А то, что сейчас у Глухого, это тоже несерьезно? — спросилПримитиво, на этот раз презрительно. Видно было, какие мучения доставляет емукаждый залп, доносимый ветром, и ему хотелось или пойти туда, или чтобы Пиларушла и оставила его в покое.

— Ладно, — сказала Пилар. — Что случилось, то случилось. Инечего самому распускать слюни из-за чужого несчастья.

— Иди знаешь куда, — сказал Примитиво. — Бывают женщинытакие глупые и такие жестокие, что просто сил нет!

— Чтобы придать силы мужчинам, не приспособленным дляпродолжения рода, я ухожу, — сказала Пилар. — Все равно у вас здесь ничего невидно.

И тут Роберт Джордан услышал самолет в вышине. Он поднялголову, и ему показалось, что он узнал тот самый разведывательный самолет,который он уже видел раньше. Теперь самолет, должно быть, возвращался с фронтаи летел на большой высоте в сторону гребня гряды, где у Эль Сордо шел бой сфашистами.

— Вон она, зловещая птица, — сказала Пилар. — Видно с нее,что там делается?

— Конечно, — сказал Роберт Джордан. — Если только летчик неслепой.

Они смотрели, как самолет скользит ровно и быстро, отливаясеребром на солнце. Он летел слева, и на месте пропеллеров виден был двойнойореол.

— Ложись, — сказал Роберт Джордан.

Самолет уже летел над ними, тень его скользила по прогалине,мотор ревел во всю мочь. Он пронесся над ними и полетел дальше, к устью долины.Они следили за его ровным, уверенным полетом, пока он не скрылся из виду, потомон появился опять, описывая широкий круг, два раза пролетел над гребнем гряды иокончательно исчез в направлении Сеговии.

Роберт Джордан взглянул на Пилар. Она покачала головой, налбу у нее выступили капли пота. Нижнюю губу она закусила.

— У каждого свое, — сказала она. — У меня — вот это.

— Уж не заразилась ли ты от меня страхом? — ехидно спросилПримитиво.

— Нет. — Она положила руку ему на плечо. — От тебя нельзязаразиться, потому что у тебя страха нет. Я это знаю. Мне жаль, что я с тобойтак грубо шутила. Все мы в одном котле варимся. — Потом она обратилась кРоберту Джордану: — Я пришлю еды и вина. Что-нибудь тебе нужно еще?

— Сейчас ничего. Где остальные?

— Весь твой резерв цел и невредим, внизу, с лошадьми. — Онаусмехнулась. — Все скрыто от чужих глаз. Все готово, чтобы уходить. Мариястережет твои мешки.

— Если самолеты все-таки нагрянут к нам, смотри, чтоб она невыходила из пещеры.

— Слушаю, милорд Ingles, — сказала Пилар. — Твоего цыгана(дарю его тебе) я послала по грибы, хочу сделать подливку к зайцам. Сейчасгрибов много, а зайцев, я думаю, надо съесть сегодня, хотя на другой день илина третий они были бы еще вкусней.

— Да, лучше съесть их сегодня, — сказал Роберт Джордан, иПилар положила свою большую руку ему на плечо, туда, где проходил ремень отавтомата, а потом подняла ее и взъерошила ему волосы.

— Ну и Ingles, — сказала Пилар. — Мария принесет тебежаркое, как только оно будет готово.

Стрельба там, на дальней высоте, почти замерла, только времяот времени доносились отдельные выстрелы.

— Как ты думаешь, там все кончено? — спросила Пилар.

— Нет, — сказал Роберт Джордан. — Судя по звукам стрельбы,на них напали, но они сумели отбиться, Теперь, вероятно, те окружили их со всехсторон, засели под прикрытием и ждут самолетов.

Пилар обратилась к Примитиво:

— Веришь, что я тебя не хотела обидеть?

— Ya lo se[90], — сказал Примитиво. — Я от тебя еще не такоеслышал, и то не обижался. У тебя скверный язык. Но теперь ты придержи его,женщина. Глухой был мне хорошим товарищем.