– Спасибо. Это уже бесполезно. Они побежали через площадь.Антон старался держать зонтик у Веры над головой.

– Я не надеялся, что вы придете в такую грозу.

– Я обещала…

– У меня есть кофе в термосе. Хотите? – сказал он, когда ониоказались в сухом теплом салоне.

– Спасибо… – Вера достала из кармана джинсов размокшуюбумажку и протянула Антону. – Вот ваш факс.

Когда он увидел Денискин почерк, у него больно сжалосьсердце. Он даже не понял сначала, что там написано, но потом прочитал адрес,который прекрасно знал.

Старый, совершенно развалившийся дом на окраине маленькогоКарлштейна принадлежал Иржи, их чешскому приятелю и партнеру. Иржи получил егов наследство от какой-то одинокой дальней родственницы и сам не знал, как этимнаследством распорядиться.

Прежде всего дом надо было отремонтировать. Но ремонт этотстоил таких денег, за какие можно было купить еще один дом. Клочок земли хоть инаходился в престижном туристическом Карлштейне, был расположен неудобно, захолмом, как бы на отшибе. Строился он в начале прошлого века. И, вероятно, ниразу не ремонтировался с тех пор. Все надо было делать заново, в том числеводопровод и канализацию. Либо продавать за гроши. Ни того, ни другого Иржиделать не хотел. Их с Дениской он подключил к решению этой проблемы, и они тожестали ломать голову, где взять деньги на ремонт. Но сейчас это уже не важно.Важно другое.

Когда они втроем поехали смотреть развалюху, забрались начердак, Денис сказал:

– Может, здесь какой-нибудь клад спрятан? Очень подходящееместо. Давай посмотрим как следует, вдруг твоя добрая тетушка сюрпризприготовила?

Глядя на крупные чешские буквы, Антон ясно вспомнил словабрата и их веселую поездку в Карлштейн. Это было совсем недавно, в концедекабря, перед Новым годом.

На чердаке валялся всякий хлам, поломанная мебель, покрытыеплесенью стопки старых журналов и газет. Дениска поднял фанерный ящик, накотором было написано слово «Мокко» и стоял штамп бразильской кофейной фирмы:изящная негритянка несет на голове корзину, а внизу – чашка с дымящимся кофе.

– Оба-на! Сейчас золото посыплется!

– Кончай здесь прыгать, потолок рухнет! – фыркнул на негоИржи.

Потом они пили пиво в маленьком кабачке на железнодорожнойстанции. Рядом, за сдвинутыми столами, надувался черной «двенадцаткой»фольклорный ансамбль в национальных костюмах. Инструменты стояли тут – же,музыканты иногда брали их в руки, играли, пели какую-нибудь разухабистуюпесенку с притопами и тирольскими переливами.

– Иржи, если ты этим летом не возьмешься за дом, он непереживет зиму, сказал Антон.

– Не возьмусь, – помотал головой Иржи, который уже здоровозакосел от семи кружек пива, – зимой меньше, зимой больше, какая разница?

Антон точно знал, этим летом Иржи за дом не возьмется. ИДенис знал. Стало быть, целый год, до следующего лета, там никто не появится.

В доме всего два этажа. Третий – чердак. На чердаке стоялящик из-под кофе «Мокко». А Туретчина и Брунгильда – это и так ясно… ЗналДениска, кто его убьет через пять минут. Писал вот это и уже знал…

– Ваш брат очень нервничал, когда писал это, – тихо сказалаВера.

Она сидела рядом, обхватив плечи руками, сжавшись в комок.Антон достал термос, налил кофе в крышку-стаканчик, протянул ей. А сам вытащилсигареты, закурил.

Вера сделала несколько глотков кофе и попросила сигарету.Прежде чем дать ей прикурить, он взял из ее рук стакан и допил все, что тамосталось.

Антон был с детства брезглив до неприличия, мог пригубить изодного стакана только с братом. Но сейчас даже не заметил, что допивает кофепосле совершенно незнакомой женщины.

Закрыв и убрав термос, он снял пиджак и накинул Вере наплечи.

– Когда Дениска писал это, он знал, что его убьют. И черезнесколько минут убили…

– Простите меня, – тихо сказала Вера, – простите, что япосылала вас по телефону столько раз…

– Ну что вы, – он улыбнулся, – на вашем месте я бы тожепосылал. Могу представить, как вас доканывали звонками. Скажите, а эта девочка.Соня, ваша дочь?

– Нет. Она дочь моей близкой подруги. Просто живет у менясейчас. Родители разъехались по командировкам. А когда вы успели с нейпознакомиться?

– Это она со мной решила познакомиться сегодня утром, –улыбнулся Антон, она интересовалась, чем торговала наша фирма.

– А правда, чем торговала ваша фирма?

– Да ничем. Мы с братом затеяли очередную авантюру,посредничали в покупке недвижимости на территории Чехии. Знаете, сейчас этомодно, покупать дома и квартиры в Праге. А мы оба там выросли, учились, знаемязык как второй родной, вот и находили юристов, помогали оформлять документы,создавать липовые фирмы. И погорели… В общем, это все неинтересно. Верочка, каку вас со временем? Вы спешите?

– А что?

– Может, поедем куда-нибудь, пообедаем. Для меня это большоесобытие получить письмо от брата. Я очень ждал… Праздновать, конечно, нечего,Дениски моего нет на свете. Но все-таки пообедаем вместе, если вы не против.

Вера задумалась. Она не знала, соглашаться или нет. Ейхотелось побыть одной, просто ходить по улицам и ни с кем не разговаривать.Дома Федор, с ним меньше всего хочется говорить о Стасе… Но Соня с ним одна, ией неуютно. А мама придет не скоро. На самом деле, сейчас было бы хорошопосидеть где-нибудь с совершенно посторонним человеком, это даже лучше, чемслоняться одной по улицам. Дождь почти кончился, идти по улице и давитьсяслезами, это ужасно. Она сама не понимала, что для нее сейчас лучше, не знала,куда себя деть, чем заглушить тяжелую, тупую боль…

– У вас есть жетон? – спросила она наконец. – Я позвонюдомой.

Жетон у Антона нашелся. Вера подошла к телефону-автомату поднавесом у зала Чайковского.

Трубку взяла Соня.

– Он ушел, почти сразу после тебя. Но за тобой он не следит,это точно. Я сказала, что ты встречаешься с гринписовцем в Сокольниках ипоедешь туда на такси. А ты где? Вы с Курбатовым встретились?

– Да.

– Ну и как?

– Вернусь, расскажу. Ты побудешь одна пару часов?

– Конечно, я Харпер Ли читаю, «Убить пересмешника». А чтослучилось? Что тебе по телефону такое сказали про Стаса?

– Стас погиб. Позавчера ночью.