На мой взгляд, личность М. И. Платова, как любого крупного и известного военного или государственного деятеля России, не нуждается в чьей-либо защите или обелении. Исследователям, так же как и простым читателям, уже не интересно видеть очередные работы, лишь восхваляющие Платова и подтверждающие уже неоднократно доказанную его огромную роль в тех или иных событиях. Гораздо важнее и полезней для науки критический анализ переломных и основных вех жизни и деятельности атамана (например: причины его карьерного роста во времена Екатерины II, опалы при Павле I, назначения на пост атамана в 1801 г. и т. д.), осмысление и объяснение многих нелицеприятных фактов платовской биографии, создававших большие неудобства для некоторых историков (например: Платов ― владелец крепостных крестьян, участник подавления казачьих волнений на Дону в 1794 г., соперник В. П. Орлова). Донской атаман был сыном своего времени и имел все родовые пятна своей эпохи. Оценивать его надо с позиций минувших веков. Допустим, в отличии от современных воззрений (осуждающих владение живыми людьми), общепринятая в то время мораль не осуждала (за редким исключением) и не считала зазорным быть собственником крепостных душ, а помещик воспринимался не как эксплуататор, а, скорее, как родной, умный отец и даже пастырь для крестьян, без которого они и прожить бы не смогли.

Безусловно, большой интерес могут вызвать и еще практически неосвещенные темы (Платов ― атаман Екатеринославского казачьего Войска, административная деятельность атамана Платова, Платов предприниматель и коннозаводчик). Такая вроде бы избитая тема «Платов ― военачальник» в настоящее время также нуждается в новых подходах, хотя бы потому, что атаман участвовал во многих кампаниях (боевые действия на Кавказе в конце XVIII в., Персидский поход 1796 г., Русско-турецкая война 1806–1812 гг.), которые до сих пор остаются очень слабо разработанными даже на фактологическом уровне. Также отсутствуют серьезные исследования по развитию русского военного искусства этого периода.

Исследователь, взявшийся изучать биографию Платова, сегодня должен хорошо знать историю казачьего Дона. Но он также и не сможет пройти мимо ключевой проблематики ― темы Отечественной войны 1812 г. За последние десятилетия в историографии 1812 г. произошли значительные изменения, расширилась источниковая база, после нескольких дискуссий специалистов со страниц исторических работ стали стремительно исчезать многие бытовавшие мифы, явно устаревшие положения и оценки. Уже стало очень сложно писать в духе трудов Н. Ф. Смирного или Л. Г. Бескровного и П. А. Жилина, хотя подобные казусы и встречаются. Да, сегодня историку не просто ориентироваться в событиях 1812 г. Настало такое время, когда он должен активно привлекать архивные данные, работать не только с отечественными, но и с иностранными источниками, анализировать как русскоязычную, так и иностранную литературу. Простой пример ― уже невозможно при анализе боевых действий базироваться только на данных из русских реляций и представлений к наградам, как это делало большинство наших отечественных предшественников. Необходимо хотя бы сопоставлять их со сведениями, полученными из лагеря противника.

Думаю, что в настоящий момент историку уже будет трудно не зaметить «неудобные» факты в биографии Платова в 1812 г.: его взаимоотношения с высшим командным составом армии; двукратное отстранение от командования арьергардом, а затем от командования корпусом. Конечно же, и главный спорный вопрос, вызывающий огромный, я бы сказал ажиотажный интерес ― поведение и роль донского атамана в день Бородинской баталии. Косвенным доказательством того, что с «бородинским эпизодом» в биографии Платова историкам необходимо серьезно разбираться, являются факты почти полного замалчивания действий атамана в день генеральной баталии на страницах ранних сочинений (включая труд Н. Ф. Смирного). Так, в одной из анонимных работ 1814 г. приводилось достаточно подробное описание боев под Миром, Инковом, Смоленском. Сразу после этого было помещено повествование о рейдах донских полков под Малоярославцем и подробно рассказано об их участии в преследовании наполеоновской армии, как будто и не было сражения 26 августа под селом Бородино или донцы там вовсе не участвовали![612] Вряд ли такое единодушное забвение Бородинского сражения в первых работах можно объяснить только забывчивостью сочинителей или отсутствием источников.

Во всех этих спорных вопросах предстоит еще долго разбираться не одному поколению историков. На мой взгляд, долговременная излишняя героизация только вредила историческому образу «вихорь-атамана», поскольку лишала его нормальных личностных качеств. А Матвей Иванович, личность бесспорно уникальная, все же был человеком, и ничто человеческое ему не было чуждо. На военном «Олимпе» во все времена и не только в 1812 г., кипели нешуточные страсти ― борьба группировок, столкновения мнений и честолюбий отдельных личностей. В конфликтах (уже доказано, что они были) П. И. Багратиона, М. Б. Барклая де Толли и М. И. Кутузова с М. И. Платовым авторам очень сложно дать ответ на вопрос ― кто прав, а кто виноват? В данном случае, не стоит стремиться расставить все точки над «i». У каждого из них имелись свои резоны и своя «правда». В то же время невозможно рисовать идиллическую картину взаимоотношений среди российского генералитета по устоявшемуся советскому клише ― по некогда хорошо нам знакомому принципу единодушия членов Политбюро ЦК КПСС (показному, только для обмана общественного мнения). Перед исследователями стоит задача не замалчивания или благозвучного объяснения негативных фактов, а тщательного анализа всей совокупности данных вне зависимости от полюсов, только тогда можно будет воссоздать не легендарный, а истинный исторический образ знаменитого героя Дона.

Сейчас можно констатировать, что наступает новый этап в изучении биографии атамана Матвея Ивановича Платова. Но этот этап будет длительным, и мы находимся в начале долгого пути. Надеюсь, что проводимая конференция даст поступательный толчок в развитии историографии Платова и будет способствовать росту интереса специалистов к малоизученным проблемам.

Сравнительно недавно в выпуске г-на С. В. Корягина был помещен критический разбор моих работ, посвященных донскому генералитету 1812 г. (Черновы и другие: Генеалогия и история Донского казачества. Вып. 10. М., 2000. С. 74–88). Причем реакция последовала неожиданно быстро ― спустя три месяца после выхода книги (Безотосный В. М. Донской генералитет и атаман Платов в 1812 году: Малоизвестные и неизвестные факты на фоне знаменитых событий. М., 1999).

Как любой автор, в первую очередь благодарю своего читателя, ознакомившегося с книгой и даже взявшего на себя труд оценить прочитанное, а также выражаю признательность за бесплатную рекламу книги. Возможно, преследовались иные цели, но, как говорится, «не дано предугадать как наше слово отзовется». Думаю, результат может оказаться противоположным.