– С возвращением, Флориан. – Любимый голос потянул из сладкой неги.

Этот мужчина чуток настолько, что провести его невозможно. Я зевнула, лениво приоткрыла глазки. На меня смотрела вечерняя небесная бездна.

– Как ты себя чувствуешь?

Ши-и-кар-но…

В теле ощущалась неожиданная гибкость.

– Лучше… чем должна, – пробормотала, перекатившись на бок.

Тир подбросил поленья в рвано танцующее пламя. Ветер нещадно трепал шелк его рубашки, черная ткань струилась на рельефной груди, мерцала закатными отблесками на мощных плечах. Я залюбовалась. С удовольствием и не торопясь рассматривала тонкие пальцы, сетку вен, оплетающих загорелые мускулы. Мой взгляд поднимался все выше, выше и наконец добрался до гладко выбритого подбородка. Ожоги на нем исчезли, от порезов на скулах и висках остались тонкие розовые рубцы. Ускоренная регенерация в действии? Она самая. Только старый шрам, этот брутальный росчерк на безупречном профиле, был на месте.

Мое пристальное внимание давно перешло все границы приличия, но Тир лишь лукаво усмехнулся. Для нас подобных границ более не существовало, и я не смущалась, разглядывала его дерзко и прямо, задумчиво покусывая нижнюю губу.

Впервые так… Просто рядом. Просто смотрим глаза в глаза. И время не бежит вскачь, и бомбы не взрываются. Просто он и я. Без сомнений и задних мыслей, без недосказанности. Вместе. Полностью открытые друг другу истории… Какие есть… И огромное доверие между, сплетающее нас воедино.

Наверное, для этого момента все. Я никогда в точности не знала, чего хотела от жизни, для чего пускалась во все тяжкие, шла по кругу до исступления, и какие силы заставляли меня отправляться на новый виток.

Вера? Отрицаемая, подавленная рассудком и миллионом дурных примеров вокруг, но… не погибшая… не способная погибнуть… В то, что истинное счастье вдвоем все же возможно? Что где-то, как-то однажды можно вот так… как в идеале, но… по-настоящему. Когда душа вибрирует и ширится от любви. Когда и он тоже… Когда двое, как один… Я этого хотела… Ради этого все.

Мы вглядывались друг в друга. Мягкая улыбка и таинственная тьма его глаз более не скрывали чувств Тира. Он млел, наслаждаясь ими, наслаждаясь мной рядом с собой. Это и для него момент.

Конечно, великому полководцу несвойственна моя порывистость, и уж, разумеется, он не бегал по белу свету, гневно потрясая кулаками, не обвинял втайне всех богов в немилости к его личной жизни. Но Тир тоже надеялся, с завидным терпением пропускал сквозь себя годы, людей, но не изменял своим принципам. И вот мы здесь. Он помог мне сесть, а затем заключил в объятия.

Ох, грань, так хорошо… вдыхать его пряный аромат, слушать размеренный стук сердца. Вот он мой… дом! Здесь! От переполнявших эмоций я едва ли могла говорить. Хотелось танцевать, одновременно сильнее прижиматься к Тиру и никогда-никогда его не отпускать.

– Почему у меня ничего не болит?

Еще одна деревяшка полетела в огонь, пронзительно щелкнула.

– С тобой работали целители. – Тир подал мне термос, вопросительно приподнял бровь. – Голодная?

О да-а-а… Голо-о-одная… Еще какая… Но есть не хочу.

А вот от терпкого чая, дразнящего запахами ягод, гвоздики и апельсина, не откажусь. Отхлебнув, посмаковала восхитительный напиток на языке и поняла, что мне становится еще жарче. Пить горячее сейчас – это… хм… распаляет… За появлением румянца на моих щеках Тир наблюдал неотрывно и с таким красноречивым прищуром, что я все же непроизвольно отвела взгляд, пряча улыбку.

Волны плескались в нескольких метрах. Розовая пена пузырилась и с шипением таяла на песке. По телу же гуляли волны иные – знойные, будившие во мне непоседу… Но Тир никуда не спешил. Спокойный, как скала, он снова обнял меня своими ручищами, зарылся подбородком в мои волосы и посмотрел на темнеющее море. Горизонт тускло люминесцировал. Согласна, зрелище завораживающее. Наверное… Наша близость, его дыхание сбивали мой фокус восприятия. Я ощущала, как жар концентрируется в животе и словно превращается в тягучую патоку, скручивается в карамельные узлы.

Боги, что со мной творится?! Это я-то… могу так чувствовать? Я… же никогда… А он… всего-то рядом! И… Как сильно! Я не привыкла… Конечно, я предполагала, что будет как-то не так… хм… как я привыкла, не механически… но чтобы… Уф!

Судорожно всхлипнув, отстранилась, сделала вид, что захотела отставить термос. Тир не препятствовал.

Паузы между невнятными мыслями заполнило смятение и вместе с тем… дикое, неудержимое любопытство – то самое, от которого все внутри зудит, горит и, игнорируя запредельные риски, подталкивает узнать… А все-таки… как оно будет дальше?! Ну как? Как, а?! Я покосилась на Тира и сразу была поймана в ловушку его потемневшего взгляда.

О да… он покажет… как будет дальше. Будет показывать… подробно… даже когда взмолюсь о пощаде.

По позвоночнику покатилась адреналиновая лавина. Я задохнулась, схватила термос и залпом опрокинула в себя остатки чая. Не являясь девственницей, я тем не менее вдруг впервые в жизни именно таковой себя и почувствовала. И… мне это жутко… нравилось, грань! Так страшно и так желанно!

Но было еще кое-что.

Для чего следовало взять себя в руки и хотя бы ненадолго обратиться к рассудку. Я уставилась прямо перед собой. Золотая звезда клонилась к горизонту, превращалась в гигантский червонный диск. Песок краснел, густели сумерки.

– Мне ведь не приснилось то, что случилось… на границе?

В ответ молчание. И я снова вынуждена смотреть на Тира, теряя крупицы невозмутимости.

Алый свет задирал контрасты, заострял и без того резкие черты волевого лица, добавлял ему суровости, точнее… проявлял ее. Гениальный военачальник расслабленно подался вперед, оперся локтем о колено и медленно покачал головой. Хищник скрылся в засаде и терпеливо ждал. Мы оба знали, что терпения у него много больше, чем у меня.

– Но как ты мог так рисковать?! Ты же мог погибнуть!

Мое негодование расшиблось о стенку его невозмутимости.

– Я не сомневался в тебе, Флориан, – ровно отозвался он, темные глаза сверкнули гордостью.

Он не сомневался. Ага… А я… А я вот сомневалась!

– Но если бы ты все же просчитался?! Если бы до меня не дошло?! Если бы мои мозги помутились?!

Гордость подернулась ироничным скептицизмом. Как будто я задала наиглупейший вопрос.

– Хм… ну в таком случае я хотя бы спас от забвения нескольких твоих студенток.

Невозможный человек! Так легко об этом говорит и ухмыляется!

– Сумасшедший! Я не хочу, чтобы ты когда-либо впредь так подставлялся! – процедила яростно.

Никто из его подчиненных, ни сам царь, ни жрец не посмели бы диктовать командующему Легиона свои требования в подобной манере, но я… слишком дорожила им! Без него… Я помню весь свой ужас… Без него жизнь для меня не жизнь!