Несколько мгновений я просто лежал, хватая ртом воздух и глядя, как поблизости превращаются в клейкую слизь враги.

Воздух! До чего же он чудесен!

Музыка не стихала. Металлические аккорды чередовались почти в ритме сердца. Клоны поодаль вибрировали им в такт, их кожа рябила, как вода под ветром, но они не таяли.

– Просто чудовищно, – с усмешкой проговорил один. – Хуже Джейсон не мог сочинить. Четыре аккорда, одни и те же, раз за разом.

Нахмурившись, я нашарил винтовку и сел. Часть клонов вышли из комнаты.

– Странно, – сказала Тиа.

«Мне нужно отсюда выбраться», – подумал я.

– Даже те, что снаружи, слегка вибрируют. Вряд ли они слышат музыку.

– Они все взаимосвязаны, – прохрипел я и с трудом поднялся на ноги, держа в одной руке винтовку и другой выхватывая мобильник. Я повел им вокруг, пытаясь отогнать клонов. – Нужна еще музыка, побойчее и погромче.

Клоны вновь навалились на меня. Не страшась гибели, они пытались вырвать мобильник из моих пальцев. Ближайшие таяли, но цеплялись за мою руку, даже когда мясо сползло с костей.

Пятясь в угол, я заметил наверху полоску света. Окно, прикрытое доской.

Под грохот рок-музыки я удерживал клонов, оставив полдюжины таять на полу. Остальные собрались в тени напротив меня.

– Как все случилось на самом деле? – хором спросили они. – Кто из эпиков убил Стальное Сердце и как ты сумел поставить это себе в заслугу?

– Стальное Сердце вовсе не был бессмертным, – ответил я.

– Он был богом.

– Он был человеком, на которого пало проклятие, – сказал я, продвигаясь в сторону окна. – Так же как и ты. Сочувствую.

Слизь клонов испарялась с моей одежды, не оставляя следов.

Клоны двинулись вперед. Музыка растапливала тех, кто оказывался слишком близко, но других это не пугало. Они валились на пол и превращались в ничто, пока в комнате не остался только один, в дверях; еще несколько ждали снаружи. Почему они идут на верную смерть?

Клон в дверях поднял пистолет, и тот не развалился в его руках. Треск! Митоз всего лишь сокращает свою численность, чтобы копии стали стабильнее.

Вскрикнув, я вскочил на стол. Пришлось бросить винтовку, чтобы сорвать доску с окна.

За спиной раздался выстрел. Я ощутил удар в бок, под мышкой – будто кулак саданул.

Работая на фабрике, я вечерами после смены смотрел старое кино на старом телевизоре, висевшем на стене в столовой. Последствия выстрела ощущались вовсе не так, как там показывалось. Я не застонал и не осел на пол. Сперва даже не понял, что получил пулевое ранение, – решил, что клоны чем-то в меня швырнули.

Даже боли не чувствовалось. Только что-то теплое на боку.

Кровь!

Я уставился на рану. Пуля оторвала кусок плоти под мышкой и вошла в плечо, ставшее теплым и мокрым. Рука не слушалась. Я не мог ни за что ухватиться.

Меня подстрелили! Напасть!.. Меня подстрелили.

Какое-то мгновение я был не в силах думать о чем-то другом. Меня охватил ужас. В кино те, в кого стреляли, умирали. Началась дрожь, в глазах поплыло. Мне предстоит умереть!

От стены над головой отрикошетила пуля.

«Если будешь стоять столбом, умрешь раньше! – пришла мысль из подсознания. – Ну давай же!»

Развернувшись, я швырнул мобильник в Митоза, и это сработало – когда источник музыки оказался рядом, клон задрожал и растаял. Мобильник лежал в дверях, удерживая остальных снаружи. У меня оставался наушник, подключенный по беспроводной связи.

Каким-то чудом я нашел в себе силы, чтобы подтянуться на одной руке и пролезть через окно. Я вывалился на солнечный свет.

Часто приходилось слышать, что убивает не сама пуля, а шок. Ужас оттого, что в тебя попали, паника, не дающая покинуть опасное место в поисках помощи.

Зажав ладонью рану в боку, которая была куда серьезнее, чем дырка в плече, я привалился к стене.

– Тиа? – спросил я, надеясь, что нахожусь достаточно близко от мобильника и наушник продолжает работать.

Я не знал, как далеко могу отойти, прежде чем прекратится связь.

– Дэвид! – послышался ее голос. – Треск! Сиди тихо, Абрахам уже в пути.

– Не могу, – простонал я, поднимаясь на ноги. – Сюда идут клоны.

– Ты ранен!

– В бок. Ноги пока работают.

Я заковылял в сторону реки, где, как я помнил, были входы в городские подземелья. Тиа выругалась; ее голос звучал все неразборчивее по мере того, как я удалялся от отеля. К счастью, Митоз не угадал, в каком направлении я пойду, иначе бы там уже поджидали клоны.

– Напасть! – сказала Тиа. – Дэвид, он делится. Его уже сотни, и они бегут к тебе.

– Все нормально. Я носорог-астронавт.

Она на миг умолкла.

– Треск, ты уже бредишь?

– Нет-нет. Я просто его изумлю. Что может изумить сильнее всего? Спорим, это носорог-астронавт? – (Связь начала пропадать.) – Я продержусь, Тиа. А ты должна найти ответ. Запусти по всему городу какую-нибудь музыку… Может, с вертолетов. Погромче. Сообразишь.

– Дэвид…

– Я отвлеку его, Тиа. Это моя работа. – Помедлив, я спросил: – Как у меня получается?

Ответа не последовало – я слишком далеко отошел от отеля.

Треск! Похоже, последнюю часть задачи мне предстоит выполнять в одиночку. Я заковылял к реке.

4

На ходу оторвав кусок рубашки, я перебинтовал им плечо, а затем снова зажал ладонью рану на боку. Добравшись до лестницы, что вела к реке, оглянулся.

По улице, как волна, накатывала толпа одинаковых фигур.

Я выругался и заковылял по лестнице, думая, что какая-то польза от моих действий все же есть. Пока Митоз преследует меня, он никому другому не причиняет вреда и не пытается захватить город.

В тот самый момент, когда я оказался внизу, наверху появились клоны. Некоторые перепрыгивали через перила, другие спускались по ступенькам.

Я как мог прибавил шагу, стремясь добраться до ряда проделанных в стене над самой рекой отверстий – воздуховодов для городских подземелий. Они были достаточно широки, чтобы пролезть, хоть и не без труда. Опередив клонов и пинком отбив пытавшуюся вцепиться в мою лодыжку руку, я забрался в туннель, сумел развернуться лицом к отверстию и попятился во тьму.

Клоны столпились у отверстия, закрыв свет. Один из них присел и уставился на меня.

– Умно, – сказал он. – Забраться туда, где до тебя зараз может добраться только один. Увы, при этом ты оказался в западне.

Я продолжал отползать, чувствуя, что теряю силы. Окровавленные руки скользили по стали.

Митоз полез в отверстие.

Многим эпикам нравилось считать себя хищниками, на голову превосходящими людей. Вершиной эволюции. На самом деле это сущий идиотизм. Эпики не