– Принимать советы врагов – ошибка, но выслушиватьих надо, чтобы поступить наоборот.

Черево всплеснул руками, все такими же пухлыми и белыми:

– Это я враг? Кому я враг? Я только сам себе враг, авсем остальным я вообще черт-те что!.. Просто мне даже самому кажется, что такможно закончить войну намного проще. Садитесь, садитесь, разрешаю!.. Обсудимспокойно, за кувшинчиком крепкого… гм… настоя какой-нибудь травки. Алучше – на травке… Вы же знаете, что все враждебности, что злейший врагвыскажет в лицо, ничто в сравнении с тем, что лучшие друзья говорят о нас заспиной! А я даже не злейший враг. Говорят же, что хороший друг на весельедолжен являться по зову, на бедствие друга приходить без зова. Вот я ипришел!..

Вяземайт обронил спокойно:

– Иного выгоднее иметь в числе врагов, чем в числедрузей. Еще говорят, берегись мухи, что сидела на дохлой змее.

Он сел за стол, но все равно получалось, что у Черевапреимущество: разговаривает лежа, в то время как верховный волхв сидит. Аснердвсе замечал, усмехался, даже подмигнул украдкой Придону. Черево сказалблагожелательно:

– Вяземайт, ты мне не веришь, но согласись, чтопротивник, вскрывающий ваши ошибки, гораздо полезнее, чем друг, скрывающийих?.. Так вот, если я противник, то помогающий вам противник, прямо изо всехсил помогающий, уже надрываюсь прямо, за это вы должны меня любить, лелеять… дагде же кувшин такого крепкого вашего винца, которое вы называете настоемтравки?.. Что у вас за травки растут…

* * *

После отбытия Черева военачальники собрались в шатреПридона. Голоса гудели, как шмели в закупоренной тыкве, воздух стал жарким,хотя Придон велел полог держать открытым.

По ту сторону шелковых стен стучали копыта, телохранителизлыми голосами останавливали гонцов из дальних земель. Звякало железо.

– Куявы тоже хотят попасть в небесные чертоги, –говорил Вяземайт язвительно, – но боятся умереть. Потому и предлагаютобойтись малой кровью!

Они с Аснердом сидели за широким столом, бесполезная картався в пятнах, придавлена ножами, двумя тяжелыми кубками, остальные разбились нагруппки, спорили с ожесточением, только Ральсвик ходил между ними, как муравеймежду толстыми мухами, выбирая, где слаще.

Придон стоял у входа, время от времени выглядывая наружу.Солнце в зените, далекие белые стены сверкают, как снег на вершинах гор, от нихвеет прохладой, а синее небо раскалилось до белизны, день жаркий, самое времяввязаться бы в долгое сражение, измотать куявов в их тяжеленных доспехах…

За спиной прокатывался, как далекий добродушный гром,неторопливый рассудительный голос Аснерда:

– Нам понятно, что эти трусы не понимают красотысхватки грудь в грудь, когда звенит сталь и льется горячая кровь… Но куявыхитры, хитры! Никогда бы не предложили такое, если бы не были уверены вот такпрямо целиком и полностью, что будет их верх.

Придон молчал, не поворачивался, чтобы не умолкли, ожидая,когда заговорит он, молодой тцар и вождь всего похода. На карту поставленослишком многое, страшно промахнуться. Но в то же время артанам брошен вызов, непринять – уже пятно на чести.

В шатер иногда заглядывали Крок и Франк, оруженосцы заносиликувшины с охлажденной жги-травой, настоем горицвета и плакун-травы.

Щецин сказал раздраженно:

– Я вообще не знаю, стоит ли принимать это… ну, отрядна отряд?

Аснерд сразу набычился, пробурчал густым раскатистым басом:

– А что плохого?

– Да все плохо! – взорвался Щецин. –Куявы – не артане. У нас – страна, где лучшие из героев. У куявовтаких нет, зато могут нацепить доспехи на просто крепких мужчин и выучить ихтак, что будут драться сильнее наших! Тихо-тихо, вы сами видели в недавнихбитвах, когда их отряды в сотню человек сдерживали натиск наших тысяч!..

Военачальники помрачнели. Да, среди куявов героев нет, нопротивно само напоминание, что их тяжеловооруженная конница сильнее артанской итяжеловооруженные ратники – сильнее артанских. К счастью, куявы не могутвсе огромное войско одеть в дорогие доспехи и выучить драться, чтобы двигалиськак один человек. Остальные куявские войска – хорошо вооруженная толпа,стадо, что легко рассыпается под хищными топорами артанских удальцов.

– Они могут набрать сотню таких, – добавил Щецинмрачно, – что наша сотня не устоит. Не хочется признавать, но это так.

Меклен возразил горячо:

– Хочешь сказать, что деремся хуже?

Щецин поморщился, проигнорировал горячего дурака, сказал,обращаясь к Придону:

– А если сократить сотню до десятка?

Придон буркнул нехотя:

– Можно попытаться.

Он отвернулся, смотрел на далекие белые стены. Мекленспросил задиристо в спину:

– А что это даст?

Придон не ответил, другие тоже проигнорировали, Вяземайтсказал со своего места:

– Десяток, конечно, набрать легче… Из старых бойцов,что знают цену схватки в строю.

– И которые умеют в строю драться, – сказалАснерд, а затем добавил неожиданно: – Но таких у нас, скажем честно, нет.У нас всегда в цене герои, а герои, понятно, каждый норовит показать себя,красавца. При героях разве что оруженосец, что заносит хвост на поворотах даснимает золотые кольца с убитых. Если наших загнать в строй, все равно каждыйполезет вперед, чтобы покрасоваться, он храбрый, смотрите на меня, девки!.. Нупусть не девки, а Меклен!

Меклен сказал обиженно:

– При чем здесь Меклен? При чем Меклен? Почему как гдечто, так всегда Меклен?

Аснерд отмахнулся:

– Да это я так, к примеру. Ты очень такой, примерный,понял? По тебе примерять хорошо. Я говорю о дурнях, что любят покрасоваться,все равно – тьфу!

Меклен сказал еще обиженнее:

– Почему плюешься? Скажите ему, пусть не плюется.

Вяземайт сказал строго:

– Аснерд, не плюйся. Это же и есть артанскость, насчетпокрасоваться мужеством, а ты так непочтительно…

Аснерд огрызнулся:

– Для схватки отряд на отряд нужна больше куявскость.Так что, соглашаемся?

Придон оглядел всех исподлобья. Здесь сильнейшие, но кого быон ни взял, не меньше половины погибнет. А их и так становится все меньше именьше, верных и преданных, сильных и красивых, отважных и веселых…

– Нет, – отрезал он. Оглядел снова,прорычал: – Почему должны принимать условия куявов?

– Они предложили сто на сто, – напомнилВяземайт. – Это уже мы прикидываем…

– А если так и задумали? – возразил Придон. –Что поторгуемся и сойдемся на десяти? Этот торговый народ заранее всепросчитывает!.. Мы что, окуявливаемся? Начинаем жить по их законам? Да лучше сутеса вниз головой! Нет, мы отвергаем их хитрости!.. Если хотят поединка, то мыизволим выставить своего бойца.