Кэсси сжалась. Она не собирается обсуждать Десмонда с Нэнси.Для посторонних они все еще муж и жена.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Кэсси внимательно оглядела Нэнси с головы до ног и внезапноувидела то, чего раньше никогда не замечала. Гнев, ревность, зависть… Возможноли, что Нэнси влюблена в Десмонда? Неужели она ревнует его к Кэсси? Кэсси неожиданноосознала, до какой степени она была наивна. Похоже, что все здесь совсем нетакие, какими казались.

Не будем говорить о Десмонде. Если только ты не хочешьобсудить это напрямую с ним самим.

— Неплохая мысль. — Нэнси презрительноулыбнулась. — Я знала, что надолго он с тобой не останется. Все этоделалось напоказ, для публики. Жаль, что ты сама об этом не догадалась, Кэсс.

Что же она обо всем этом знает? Говорил ей Десмондчто-нибудь?

Кэсси покраснела, но с деланным безразличием пожала плечами:

— Для меня это, должно быть, слишком сложно. В техместах, откуда я родом, люди женятся совсем из других побуждений.

— Я думаю, вначале ты его действительно увлекла. И тымогла бы удержать его, если бы правильно повела игру. Но он не любит играть смладенцами. Я думаю, главная причина в том, что ему с тобой стало безумноскучно.

Внезапно Кэсси все поняла. Поняла, как подло они оба с нейпоступили.

— А с тобой нет. Так ведь, Нэнси?

— По-видимому, пока нет. Дело в том, что я немножкобольше тебя во всем этом разбираюсь. Я зрелая женщина и лучше тебя играю в этиигры.

— И что же это за игры?

— Делать в точности то, что он хочет, когда он хочет итак, как он хочет.

Скорее похоже на деловые отношения, но никак не на брак,подумала Кэсси.

— Это что, записано в твоем контракте? Так ты получиласвой дом и деньги на обучение Джейн? Мне Десмонд всегда казался такимвеликодушным. Значит, я видела далеко не все.

Ведь именно об этом говорил ей Ник. У Десмонда Уильямса естьлюбовницы, которым он щедро платит и которые готовы делать все, что онпотребует. А Нэнси к тому же еще играла роль наставницы, наперсницы его будущейжены. Господи, это было бы почти смешно, если бы не было настолькоотвратительно.

— Десмонд действительно щедр ко мне. Однако у меня нетникаких иллюзий относительно него. Он никогда на мне не женится. Никогдапублично не признает свою связь со мной.

Но он знает, что я всегда к его услугам. И он очень неплохоко мне относится. Мы с ним прекрасно ладим. — Нэнси говорила бесцветнымхолодным тоном, как о чем-то простом, само собой разумеющемся.

Внезапно Кэсси захотелось ее ударить.

— И после нашей свадьбы он тоже проводил время с тобой?

— Конечно. А где же еще он бывал вечерами, когда неработал? И почему, ты думаешь, он не спал с тобой? Я тебе уже сказала — он нелюбит играть с младенцами. И не такой уж он подлец, как ты думаешь. Просто онпосчитал, что не стоит спать с тобой или вводить тебя в заблуждение больше, чемэто требовалось для дела.

— Мерзавец! — Это слово сорвалось с губ помимо ееволи.

Она смотрела на Нэнси и чувствовала, что ненавидит ее.

Ненавидит их обоих. Для них, оказывается, все это было лишьигрой. Частью тихоокеанского проекта, и другого, еще более крупного. Все толькодля того, чтобы продавались его самолеты. Женитьба на ней, Кэсси, оказаласьлишь малой частью этого плана, и все это время он спал с Нэнси. Неудивительно,что она так охладела к Кэсси. Возможно, даже встревожилась поначалу. Все-такиона на десять лет старше и далеко не так привлекательна внешне.

— А ты, наверное, испугалась, что он может увлечьсямной по-настоящему, да?

Кэсси внимательно наблюдала за бывшей подругой и судовольствием заметила, как та непроизвольно поморщилась.

— Да нет, не особенно. Мы с ним говорили об этом. Ты нев его вкусе.

— Ну, после того, что я о нем узнала, это звучит каккомплимент. — Кэсси решила отплатить сопернице той же монетой. — Азнаешь, ты не единственная, у кого с Десмондом подобные отношения.

Кэсси произнесла это очень уверенно. И сразу заметила, каквстревожилась Нэнси. Ведь все ее существование, ее будущее зависели ототношений с Десмондом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что есть и другие.., тоже с домами, сконтрактами.., и со всем прочим. Десмонд не такой человек, чтобыдовольствоваться одной женщиной.

Взгляд, полный ужаса, послужил Кэсси наградой за то, что ейсамой пришлось пережить только что по вине Нэнси Фэйрстоун.

— Но этого не может быть… Кто тебе сказал?

— Один человек, который знает это наверняка. Ему точноизвестно, что есть еще не одна такая. Знаешь, нечто вроде небольшогосостязания…

— Я тебе не верю… — Голос Нэнси прервался.

— Я тоже этому не могла поверить, Нэнси. А теперь верю.

Ну что ж, приятно было повидаться. Привет Десмонду.

Она резко повернулась и поспешила обратно. Есть ей больше нехотелось. Встреча с Нэнси отбила всякий аппетит. Кэсси показалось даже, что ееподташнивает.

Билли вышел ей навстречу:

— Где же мой обед?

Через полчаса они должны появиться на встрече с репортерами.Билли умирал от голода.

— Я его съела по дороге сюда.

Несмотря на ее браваду, Билли сразу заметил, что Кэссибледна как смерть.

— В чем дело, Кэсс? Ты похожа на привидение. Тебепозвонили из дома? Что-нибудь с отцом?

— Нет, с ним все в порядке. Я говорила с мамой сегодняутром.

— Так в чем же дело?

Поколебавшись несколько секунд, Кэсси опустилась на стул ирассказала о встрече с Нэнси Фэйрстоун.

— Сукин сын! Это в его стиле — мимоходом разбить чужуюжизнь. Держался бы хоть своего круга! — возмущенно воскликнул Билли.

— Я думаю, он так и делает, по крайней мере какое-товремя. Единственное, чего мне сейчас хочется, — это чтобы перелет поскореезакончился. После этого я сразу уеду из Лос-Анджелеса. Я им сыта по горло. Этоне для меня. Поеду домой на некоторое время.

Билли молча кивнул. Из Кэсси как будто выкачали все соки.Такого она не заслужила.

А Кэсси теперь поняла наконец, почему они с Десмондом .послемедового месяца больше ни разу не занимались любовью и почему он потерял к нейвсякий интерес. Он продолжал встречаться с Нэнси и бог знает с кем еще. Можетбыть, это и к лучшему, что его больше не тянуло к ней. Может быть, она бычувствовала себя еще хуже, если бы дело обстояло наоборот. Сейчас ей сталоясно, что ее обвели вокруг пальца и предали. И хуже всего то, что она емудействительно верила. Подонок!