снова воскресили его физическую оболочку и способность хладнокровно мыслить.

Сергей затушил окурок в пепельнице и, поправив на ремне брюк под кожаной курткой пластиковую кобуру, из которой торчал «Glock 19», вернул взгляд на экран планшета, чувствуя, как к вспотевшей груди, прилипла футболка с принтом надписи «Molon Labe»…

Москва. Парк Победы

Громов завернул на парковку и остановил служебный внедорожник. Он сморщил на мгновение лицо, ощутив сердцем страх, причину которого не мог объяснить. Пальцы его правой руки коснулись кнопки в стороне от руля и нажатием заглушили двигатель. В памяти всплыли, ушедшие навсегда образы, изо дня в день звавшие к себе в небесные чертоги, где продолжалась тризна, среди цветущих садов находящихся вне времени, бед и тревог. Там росли незабудки, на ветвях деревьев висели сладкие и сочные груши, чей сладкий медовый вкус исцелял смертельные раны, запах сочной луговой травы творил чудеса, берёзы зеленели в стороне, красуясь своими серёжками, а плакучая ива звала к озеру с «живой водой».

Михаил Иванович ухмыльнулся сам себе и вылез из «Мерседес-Бенца», прихлопнув за собой дверцу. Он поставил внедорожник на сигнализацию и, закурив сигарету, выпустил горьковатый дым изо рта. Его взгляд устремился ввысь московского неба, где маленькие чуть заметные облачка проплывали над крестом купола храма Георгия Победоносца.

Громов сделал очередную затяжку табачного дыма и направился к музейному комплексу. Для Михаила Ивановича это место было знаковым. Здесь жила его молодость, давно развеянная на семи ветрах временем и пылью бесконечных дорог. Глупость и тревоги двадцатилетнего пацана вызывали у Громова лишь ностальгическую улыбку, как и курсантские погоны на повседневном мундире зеленоватого цвета. Фуражка с чёрным козырьком, которую он крутил в руках, будто, послушник в монастыре, деревянные чётки с крестом.

Он продолжал подниматься, контролируя обстановку в поле зрения, чтобы не прозевать возможный «сюрприз». По ступеням ребятишки и подростки катались на велосипедах и скейтах, кто-то предпочитал самокаты, соревнуясь друг с другом в мастерстве владения средством передвижения.

Жизнь — быстро пролетает! Не успел обернуться, а позади уже несколько десятилетий. Только глубоко вдохнул воздух свободы и редких побед, как седина начинает серебрить виски, распространяясь по всей голове. Время прошло, а пожить по-человечески так и не получилось! Однако, эту возможность Михаил Иванович предоставил другим: тем, кого встречал на улице, во дворе у дома, в шумных ресторанах, наполненных праздничными торжествами. Всё было не зря!

Громов спустился по ступеням вниз и оказался на аллее. Лёгкий прохладный ветерок ласково скользил по его лицу, а шум Кутузовского проспекта, не давал окончательно провалиться в философские рассуждения и мудрость тысячелетий.

Он подошёл к скамейке и, присев, осмотрелся по сторонам. Его взгляд замер на циферблате наручных часов, показывавших, что до встречи оставалось порядка шести с небольшим минут.

— Хороший день сегодня! — присев на край скамейки, соблюдая дистанцию, произнёс приятный молодой человек одетый в антрацитовый вельветовый пиджак из-под которого торчала чёрная футболка, а светло-голубые джинсы и сероватые туфли «дерби», завершали его образ. На кругловатом лице молодого мужчины сияла искренняя улыбка, чарующе действовавшая на девчонок и более зрелых женщин.

— В твоём возрасте любой день хороший, Игорь! — неотрывно смотря на хвойные деревья, росшие на противоположной стороне аллеи, добавил Громов.

— Для меня есть работа? — с интригующей ноткой в голосе, спросил Волков.

— Да! Нужно расшифровать материалы. Едва ли у тебя получится подобрать криптографический ключ, но, если что «напишешь» новый, — положив накопитель на скамейку чуть в стороне от себя, произнёс Михаил Иванович.

— Интересная работа! Сроки? — взяв со скамейки накопитель и сунув его в боковой карман своего пиджака, спросил Игорь.

— Как всегда! Нужно было ещё вчера!

— Понял! Постараюсь сделать всё, как можно быстрее, — добавил Волков и, встав со скамейки, прогулочным шагом направился вдоль по аллее.

Громов закурил очередную сигарету и снова поднял голову вверх, продолжив наблюдать за небом и маленькими рваными облачками…

Москва. Новинский бульвар

Густые облака затянули вечернее московское небо, напоминая в начале июня о том, что осень неизбежно придёт, но позже. В воздухе пахло надвигающимся дождём, готовым омыть своими небесными чистыми слезами грязь и прибить дорожную пыль. Вот она знаковость среди пустоты!

Решетов перестроился в другой ряд, продолжая наружное наблюдение за седаном «Кадиллак» военного атташе посольства. Сергей включил габариты и обогнал впереди едущие такси и грузовичок доставки. Машина Рекса оставалась в поле зрения Решетова, готового в любой необходимый момент к резкому перестроению или набору скорости.

Торховски спокойно вёл свой «Кадиллак» и перестроился в крайний правый ряд, собираясь уйти на поворот.

Сергей моментально отреагировал на манёвр военного атташе, и ушёл за ним, слегка подрезав на пути, внедорожник премиум-класса с разукрашенной «макакой» за рулём, у которой вместо гранаты в правой руке находился флакончик с туалетной водой.

Решетов сбросил немного скорость, интуитивно контролируя необходимую дистанцию, однако, это не гарантировало, что его не могли «засветить».

Рекс завернул под арку основательных сталинских домов, молча напоминавших об истинном качестве строительства. У архитекторов тех времён было чему поучиться, но новое поколение дизайнеров, чья фантазия, порой, парит где-то в ином измерении, забывает спуститься вниз для выполнения ограниченного площадью проектного задания.

Сергей аккуратно завернул на повороте, остановившись около арки. Старый трюк с ограниченным пространством для выявления возможного наружного наблюдения, мог не знать только «зелёный» курсант.

Решетов поднял рычаг стояночного тормоза и выскочил из машины, прикрыв за собой дверцу, но не став глушить двигатель. Он надел на голову бейсболку и застегнул наглухо молнию кожаной куртки, спрятав «опознавательный» характер своей футболки с принтом.

Сергей прошёл под арку и увидел, как Торховски зашёл в один из подъездов, использовав свой магнитный ключ к замку домофона.

Решетов вернулся к внедорожнику и подогнал его поближе к арке, чтобы он не мешался пешеходам, идущим по тротуару. Сергей заглушил двигатель и, взяв в правую руку планшет, вылез из машины. Шансов, что он не упустит в итоге объект наблюдения было мало. Для подобной работы нужна целая группа, а не один калека-энтузиаст, который был один за всех.

Автомобиль встал на сигнализацию, издав короткий световой сигнал поворотниками, и Решетов вернулся во двор, где выбрал небольшую скамейку в стороне от детской площадки. Оказаться в роли педофила в сознании сумасшедших мамашек, видящих угрозу даже в блестящей сопле, висящей на кусте, в планы Сергея не входило. Он сел поудобнее на скамейке и, закинув ногу на ногу, положил на них планшет. Его рука потянулась в карман куртки за пачкой сигарет.

Вечер с жадностью осваивал свои временные рамки, напоминая