косновенные принципы, святая святые или нормьГ, препятствующие творчествув. Ограничения сковывают действия людей грузом прошлых обязательств, взятых на себя другими людьми (как в случае традиций"), или грузом будущих обязательств, взятых на себя ими самими (как в случае обещаний?), или грузом планов и проектов, имеющих принудительный характер (научно-технический мир). Действительно, такие обязательства ограничивают открытость людей, их готовность в любой момент принять непредсказуемое вдохновение, как только оно появится. С позиции мира вдохновения критикуется также и все то, что в других мирах позволяет укрепить положение величия, как, например, иерархии11, титулы, званияп гит, домашние привычкип или производственная рутинсГ. Побуждая людей к постоянству, эти средства ограничивают их способность к восприятию вдохновения,, внезапного озаренияв: «Для творческой личности понятия иерархического положения, установленного порядка, подобающего уважения к рангуп или социальному положеникР'? являются пустым звуком». Схожим образом формы обращения, знаки уважения, формы вежливости11 и любые другие «словесные предосторожности» патриархальной природы критикуются за свой формализм, тяжеловесность и искусственность в противоположность «неформальному» общению, искренним человеческим отношениям: «За бесчисленными показными социальными ус-ловностямиреп творческая личность видит лишь человека8». Придание ценности неустойчивым эмоциональным состояниям, относящимся к моменту появления вдохновения, также неразрывно связано с критикой контроля, меры и установления положений величия. Привычкип, усвоенные правила академического воспитания11 противостоят, таким образом, оригинальности*, истинной мысли, то есть мысли, исполненной вдохновения, творческому 9Hmy3ua3Mf. Академическое воспитание?1'111 критикуется за свою традиционность11. Знания, имеющие значение в научно-техническом мире, постоянно принижаются с позиции мира вдохновения за свою устойчивость и объективность.

Великие люди научно-технического мира — эксперт™, специалист™, влиятельные люди*™, интеллигентская верхушкеГ™— здесь являются «страшными людьми»: «В силу веса своего положения они навязывают другим свой образ мысли и действий и предают анафеме всех тех, кто действует и мыслит иначе?... Не может быть и речи о том, чтобы усомниться в правильности их суждений: они подкрепляют их таким количеством ссылок на авторитеты11, таким количеством данный, таким количеством цифр™»

Требование вдохновенного мира «оставить все», отказаться от всего, целиком пожертвовать собой, чтобы следовать своему собственному пути?, приводит также к критике бремени личных отношений и патриархальных форм величия. Чтобы стать свободными, сбросить «тяготившие» их «старые одежды», творческие личности должны быть также способны подвергнуть сомнениюв наставления учителей, присутствие которых в мире вдохновения часто допускается благодаря компромиссу с патриархальным миром. Требование «оставить все» содержит в себе и критику научно-техничес-кого мира: извилистые пути? вдохновения противостоят маршруту, заданной траектории?1.

Оставить все

КРИТИКА В АДРЕС МИРА РЕПУТАЦИИ

Тот, кто признает таинство вдохновения, проявляет смирение?. Самолюбие, погоня за славой, уважением, тщеславие, «внешние признакиреп успеха» постоянно осуждаются в канонических текстах града вдохновения. Придание значения мнениюп реп (понимаемому здесь как компромисс между патриархальным миром и миром репутации) влечет за собой разногласия и личное соперничеств(F'pen между людьми, которое умерщвляет воображений. В житиях святых, написанных Блаженным Феодоритом, яркий пример обличения тщеславия дан в образе преподобного Маркиана. Не ограничиваясь, как другие Отцы-пустынники, сокрытием чудес, которые ему было дано совершить, Маркиан отказывает в помощи просителю, чтобы оградить себя от «тщеславных мыслей», которые могли бы возникнуть у него в подобном случае.

Тщеславие и показной успех

Чудо, которое тем не менее свершается, происходит, таким образом, без его ведома и против его воли (Arnauld d’Andilly, 1736, t. 2, p. 369—372).

Фальшь театральности высшего света

Вдохновенная критика того, что является важным в высшем свете (которую мы рассмотрели ранее на примере портрета светской личности, созданного философами-моралистами), закладывает основы для другой, подлинной реальности, с позиции которой может быть разоблачена театральность высшего света. Свет, где отношения между людьми устанавливаются в рамках светскогореп общенияп, — всего лишь сцена:реп, на которой неестественные люди, исполняют свои роли?. В социальных науках подобная критика характерна, в частности, для социальной психологии (формы научного познания, гармонично сочетающейся с миром репутации). Чтобы разоблачить с критической позиции комедию, разыгрываемую акторами, социальная психология старается преодолеть? измерений влияний:реп. Выявление скрытой реальности понуждает, в свою очередь, социальную психологию искать принципы научного обоснования, относящиеся к гражданскому миру, такие как коллективыГ или социальные структуры™.

КРИТИКА В АДРЕС ГРАЖДАНСКОГО МИРА

Нечеловечное состояние

Гражданский порядок величия, который в эпоху революции*т может достичь компромисса с миром вдохновения, критикуется, если он принимает наиболее институциональные формы, инструмен-тализированные и оторванные от людей. Иными

словами, критика в данном случае обращена в адрес компромисса между гражданским и научно-тех-ническим мирами. С позиции мира вдохновения критикуются «холодные экономические, юридические отношения™7, которые сдерживают нас и душат» и которые противостоят «теплоте давно забытых душевных® отношений».

КРИТИКА В АДРЕС РЫНОЧНОГО МИРА

Деньги? — это рабство (рабство продажных людей), от которого необходимо избавиться, чтобы быть в состоянии принять вдохновения. Деньги имеют «мало значения», равно как и уважение, почтение, слава, выражающие мнение других людей.

Заинтересованные лица

Порабощение деньгами осуждается, так как оно делает людей зависимыми от их собственных желаний, направленных на удовлетворение личных страстей, и подчиняет их другим людям в силу стремления людей, вступающих в деловые отношения, к прибыли. Чтобы мир вдохновения полностью раскрылся, нужно отстранить людей и вещи рыночного мира. Компромиссы между этими двумя мирами всегда разоблачаются, вне зависимости от того, касаются ли они религиозных действий; поведения художника, торгующего на рынке произведениями искусства; или действий творческой личности, заинтересованной в коммерциализации своей идеи в виде нового «концепта» или «инновации». Творчество само по себе «не является коммерческим продуктом», и «торговцы? творчеством? идут на все, чтобы соблазнить [наивных]». Идти на все, делать все что угодно — выражения, осуждающие в мире вдохновения происки делового человека, оппортуниста, ищущего компромисс с вдохновенным порядком величия.

КРИТИКА В АДРЕС НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО МИРА

Неуместность в мире вдохновения любых устой- Жесткость рутин чивых форм, незамедлительно становящихся объек-

том критики (как мы видели ранее на примере критики патриархальной привычкип), еще более очевидна в оспаривании научно-технической рутины11'. Привычка? и pymundn различаются способом инструментализации повторения. В случае привычки повторение реализуется напрямую через тело, которое, в отличие от тела в мире вдохновения, не захвачено эмоциями, а хранит память о предыдущих действиях. При рутине повторение, напротив, опирается на инструменты — внешние по отношению к телу человека, устойчивые и безличные. Обеспечиваемая ими стабильность ограждает от потрясений, которые могли бы быть вызваны неуместной привычкой или неконтролируемым порывом вдохновения.

Меры безопасности, например, часто принимают форму рутин, подразумевающих изложение «правил безопасности», как в случае, когда командир воздушного судна каждый раз при взлете