пропажи мы вместе ходили перекапывать чайное поле в Чжанцзяфани. Говорили, что кормить работников будут свининой, и Чжаоцин взял с собой младшего сына Куйюаня, загодя приготовил ему детские палочки, а когда наступило время обедать, они в несколько прыжков обогнали всех остальных и бодро зашагали на кухню, на звук шипящего в котелке мяса. Куйюань за отдельного едока не считался, но все прекрасно видели, что челюстями он работает еще быстрее взрослых. В то время было принято кормить приглашенных работников мясом, ставить по одной миске на шесть человек. Но ни одна из шестерок не хотела делиться с Куйюанем своей миской, его гоняли от стола к столу, и в конце концов Мелкий Чжао не выдержал:

– Да сколько он съест, малец такой! Совсем совесть потеряли, неужто у самих детей нет? А в старости кто вас кормить будет? Государство?

После таких слов люди уже не могли их прогнать, пришлось потесниться, чтобы Чжаоцин с Куйюанем уселись за стол, а потом слушать их звонкое чавканье. И молча смотреть, как Чжаоцин, улучив удобный момент, зачерпывает из котелка целую плошку мясного бульона и ставит ее перед сыном – когда Куйюань, запрокинув голову, пил из этой огромной плошки, она закрывала ему все лицо.

Разделавшись со своей порцией, Чжаоцин полез в плошку Куйюаня и выудил оттуда стручок острого перца. Куйюаня он любил больше остальных детей, и если где-то выпадала возможность угоститься мясом, Чжаоцин обязательно брал эту пару маленьких неутомимых челюстей с собой. Рассказывали, будто недавно Чжаоцину приснилось, как Куйюань убежал играть на хребет Тяньцзылин, и там некий человек в белых одеждах отобрал у него кукурузную пампушку. Чжаоцин так рассвирепел, что наутро первым делом схватил серп и пошел в горы, чтобы поквитаться с негодяем в белых одеждах. В это было невозможно поверить. Неужели наш водяга до того очудел, что ищет по хребту потерянные во сне пампушки?

Я не очень-то этому верил. Но пока мы перекапывали поле, не выдержал и спросил Чжаоцина, правду ли про него рассказывают.

Он не ответил. Чжаоцин всегда уходил в работу с головой и не любил отвлекаться на разговоры, не повышавшие производительности труда.

Тогда я сказал:

– Эй, ты монетку обронил.

Чжаоцин оглянулся.

– Правда, поищи как следует.

– Сестренки твоей приданое?

Мелкий Чжао снова взялся за мотыгу.

Наконец ему захотелось пить, тут он заметил у меня на поясе флягу с водой и стал заискивать, подражая говору «сосланных пащенят»:

– Эй, песье племя! Дай-ка погляжу на твою флягу!

– Если пить захотелось, так и скажи, чего на нее глядеть!

– Хе-хе, не знал, что сегодня будет такая жара.

– Значит, только я понадобился, ты тут как тут?

– Чего? Неужто я за глоток воды должен тебе земной поклон отбить?

Он отхлебывал из моей фляги и бормотал:

– Парочка, еще парочка… – «Парочкой» он называл два глотка.

– Пей уже, – раздраженно сказал я, – зачем мне твои парочки?

– Привычка, больше не буду, – смущенно улыбнулся Чжаоцин.

Угостившись из моей фляги, он сделался немного учтивей, но так и не сказал ничего конкретного про поход против человека в белых одеждах: не подтвердил эту историю, но и не опроверг. Чжаоцин сердито упирал на то, что этот белый человек уже не первый раз появляется в его снах: сначала украл тыкву с его делянки, в другой раз стащил курицу из курятника, а на третий раз ни с того ни с сего отвесил Куйюаню затрещину. До чего бесстыжий тип, цедил сквозь зубы Чжаоцин. Я промолчал. Но по его интонациям стало ясно, что истории о Чжаоцине, который с серпом в руках поклялся отомстить человеку в белых одеждах, скорее всего, недалеки от правды.

Странное дело. Зачем человеку в белых одеждах понадобилось ломиться в сны Чжаоцина? И откуда у Чжаоцина такие чудные сны? Сбитый с толку, я повесил флягу на пояс.

Я не знал, что Чжаоцин в последний раз пьет из моей фляги. К вечеру следующего дня его жена явилась к начальству и сказала, что Мелкий Чжао куда-то ушел и дома вчера не ночевал. Люди с нарастающей тревогой озирались по сторонам, понимая, что Чжаоцин сегодня на работу не выходил.

– Небось, убежал на Кошачье озеро? – пошутил Черный Барич.

– И чего там так долго делать? – жена Чжаоцина не поняла намека.

– Да я так… Наугад сказал… – прикусил язык Барич.

«Кошачьим озером» называли одну деревеньку неподалеку от Мацяо, место это было глухое, а деревенька всего на пару дворов. Мелкий Чжао много лет назад сошелся там с какой-то женщиной – мы не знали, кто она такая, но когда нас посылали на работу в те края, он собирал с земли упавшие ветки и сухую траву, укладывал в вязанку и заносил на Кошачье озеро в доказательство своей любви. Очень скоро он возвращался и снова брался за работу, и отлучки его были так коротки, что мы только гадали, как он успевает управиться, – не курицу ведь топчет.

Фуча сбегал на Кошачье озеро, вернулся к сумеркам и сказал, что Мелкого Чжао там никто не видел. Тогда-то мы и поняли, что дело серьезное. Деревенские собирались кучками, перешептывались, и одна новость взбудоражила всех не на шутку. Какой-то малый из соседней деревни недавно вернулся из Пинцзяна и передавал наказ от сонехи, жены Чжихуана по прошлому котлу: сонеха сказала, что Чжаоцину надо следить за обуткой. В Мацяо эти слова были всем известным предостережением, тайным знаком, что у человека «блуждает душа».

В Мацяо «блуждание души» считается одной из примет скорой смерти. После подробных расспросов я смог выделить две основных разновидности «блуждания души»:

1. Бывает, человек идет себе по тропе, потом вдруг резко исчезает, а спустя время появляется на прежнем месте – значит, душа его вылетела из тела, и скоро человек рассеется. Если хочешь помочь, надо предупредить его об опасности, но говорить следует не прямо, а намеками, как бы между делом заметить: до чего же ты шустро бежал! Небось, обутка потерялась? Услышав про обутку, человек сразу поймет, что ему грозит опасность, понесет подношения на алтарь, воскурит благовония или же пригласит даоса, чтобы прогнать злых духов и отвести беду.

2. Иногда человек на минуту проваливается в сон или теряет сознание, и во сне владыка Янь-ван приказывает ему доставить во дворец душу кого-то из его знакомых. Проснувшись, нужно придумать способ, как предупредить несчастного о грядущей беде, ни одним словом не обмолвившись про сон. Если намеками объясниться никак не получается, собеседникам следует забраться куда-нибудь повыше, например, на дерево, и разговаривать шепотом, не то Дух земли подслушает и донесет обо всем владыке Янь-вану. За такие предостережения можно только благодарить,