путника в горах подстерегает миазма весенней травы, летом – миазма сливовых дождей, осенью – миазма увядшего тростника, но все они очень опасны. Если надышался миазмой, кожа начинает гноиться, лицо желтеет, пальцы чернеют, разом нападают понос и рвота, в тяжелых случаях отравление заканчивалось смертью.

Еще он говорил, что и днем в горах нужно держать ухо востро. Накануне нельзя курить и пить вино, нельзя браниться и сквернословить, нельзя подниматься на брачное ложе, а вместо этого следует воскурить благовония духу гор. Перед выходом в горы лучше всего сделать пару глотков кукурузной настойки, чтобы согреться и укрепить начало ян. Еще от злых сил помогает расщепить бамбуковую трубу в северо-восточном углу дома.

Все это рассказал мне Чжаоцин.

Это он мне рассказал. Я помню.

△ Гаси́ть и́мя

△ 压字

Встретив Куйюаня много лет спустя, я его не узнал. Он отрастил себе широкий кадык, усики и бородку, был одет в помятый пиджак и кожаные туфли с задранными носами, источал запах одеколона и держал в руках черную сумку со сломанной молнией. Представился Куйюанем, младшим сыном Ма Чжаоцина – дядюшка Шаогун, ты что, забыл Куйюаня? Ну и память у тебя, ха-ха-ха…

Насилу припомнив мордочку Чжаоцинова пащенка и сопоставив ее с незнакомым лицом перед собой, я действительно увидел некоторые сходства. И узнал письмо, которое он предъявил, – точно, пару лет назад я писал его Фуча, мы обсуждали один вопрос языкознания.

Куйюань сказал, что страшно по мне соскучился, думал обо мне целыми днями, вот и отправился в город на поиски. Я очень удивился и поинтересовался, как он узнал, где я живу. Даже не спрашивай, запричитал Куйюань, я едва с ног не сбился, пока искал. Оказалось, высадившись в порту, он первым делом бросился узнавать у людей мой адрес, но никто ему не помог. Тогда он поинтересовался, где находится городская управа, но и тут ему не ответили. Рассердившись, Куйюань спросил, где находится управа провинции, и наконец нашелся прохожий, который продиктовал ему нужный адрес. Я рассмеялся: а при чем тут управа, если ты меня искал? Куйюань ответил, что каждый год уезжает из деревни проветриться, был уже и в Ухане, и в Гуанчжоу, и в Шэньчжэне. Знает, как в городе все устроено. Очевидно, это было ответом на мой вопрос.

Я так и не понял, попал ли он в управу. Но Куйюань жаловался на мой домашний телефон – якобы аппарат неисправен и до меня невозможно дозвониться. После я узнал, что у него вообще не было моего номера, так что одному богу известно, кому он там звонил.

В конце концов он поймал такси и потратил последние пятьдесят юаней, чтобы найти университет, где я работал. Видимо, таксист понял, что имеет дело с неместным, и провез его кругом через весь город.

Куйюань ничуть не расстроился, он не принимал деньги близко к сердцу и расставался с ними легко. Короче говоря, он проделал все, что обычно делают большие фигуры: посетил городскую управу, воспользовался телефоном, прокатился на такси, а потом наткнулся на моего знакомого, и тот объяснил ему, где я живу. Куйюань сразу знал, что найти меня не составит труда, так оно и вышло: без особых усилий он совершил чудо – предпринял дальний рейд с прицельной атакой на мой дом, да еще прихватил с собой какого-то незнакомого мне деревенского парня. Теперь все хорошо, мы дома – Куйюань скинул пиджак, снял часы, туфли и носки, вычистил грязь, скопившуюся между пальцев, осмотрелся по сторонам и очень удивился, что в моей квартире нет ни кожаной мебели, ни телевизора с большим экраном, ни пластиковых панелей с цветным напылением, ни светомузыки, ни двухканальной стереосистемы с караоке – его знания о настоящей городской жизни были намного богаче моих. Я сказал, что стереосистема – дорогое удовольствие, за один лазерный диск придется отдать сорок, а то и пятьдесят юаней. Какие сорок, поправил меня Куйюань, хороший диск стоит двести юаней, не меньше! Я спросил: так подорожали? И раньше столько стоили, ответил Куйюань. Продолжая упорствовать, я сказал, что на днях мой друг купил лицензионный диск за пятьдесят юаней. Но это не DDD, объяснил Куйюань, звук не цифровой. Кто в музыке разбирается, такой диск ни за что не купит!

Я не понимал, что такое DDD, поэтому не стал углубляться в тему и слушал его разглагольствования молча.

Помывшись, он надел майку и штаны из моего шкафа и заулыбался: а я сразу говорил, что одежду можно с собой не брать. И домашним сказал: вы нашего дядюшку Шаогуна не знаете! С ним не придется думать, во что одеться, чем пообедать и куда на работу устроиться. Как говорится, дома родители помогают, а вдали от дома – друзья. Вот мы и оказались вдали от дома, самое время воспользоваться положением дядюшки Шаогуна… С этими словами он любезно похлопал меня по плечу.

Я убрал его руку с плеча.

Не все так просто, сказал я Куйюаню. Ладно, сначала устроитесь на новом месте, а там поговорим.

Я поселил их в гостинице. Во время регистрации я заметил, что вместо фамилии Ма в удостоверении Куйюаня значится фамилия Ху. Оказалось, после смерти Чжаоцина его вдова, не сумев прокормить такую ораву, отдала Куйюаня на воспитание в семью Ху. Брата и сестру Куйюаня ей тоже пришлось отдать в другие семьи.

Семейство Ху устроило Куйюаня в школу, он окончил девять классов и ни в чем не нуждался, вот только имя пока не «погасил», поэтому не мог получить причитавшуюся ему долю имущества и зажить своим домом. «Гасить имя» – официальная церемония принятия в род, которая обычно проводится после похорон названого отца. Старший в роду нараспев читает имена названого отца, названого деда и прадеда… Перечисляет имена всех известных предков по отцовской линии, поминает половину родословного древа. Гашение имени – залог того, что приемный сын продолжит дело своих новых предков, унаследует их добродетели и не унесет кровным родителям имущество, нажитое назваными. Деревенские верят, что имена (а тем более – имена умерших) наделены сверхъестественной силой, способной усмирять зло, оберегать потомство и наказывать нечестивцев. Куйюань рассказал, что приемная семья его живет богато, у них большой дом, много скотины, вот только старый Ху совсем не думает помирать – в восемьдесят семь лет выходит работать в поле, прошлой весной вроде слег, и мокротой кашлял, и кровью харкал, по всему было видно, что старик скоро отойдет, но он помирал, помирал, да так и не помер… Виданное ли дело? –