дочь, почти ровесница Зои), – этого мы также не знаем. Одно можно сказать с уверенностью: те, кто усматривал в этом удочерении сексуальную подоплеку, ошиблись. Сэр Роальд не изменил китайским женщинам. И все же удочерил русскую, хотя в его распоряжении были тысячи сироток из Поднебесной, черноволосых, блескооких девочек, похожих на смуглые леденцы. Сэр Роальд объявил Зою своей дочерью не потому, что видел в ней воплощение своих эротических фантазий.

Его внимательный взгляд уловил в ней нечто, что для него было дороже эроса, – он узнал в ней гениального агента.

Сэр Роальд был разведчиком. Был таковым с младенчества. С чего начинается разведчик? Вначале ребенок стоит за шкафом, таясь, разгадывая коварный план комнатной собачки или кухарки. Затем собачку или кухарку заменяет мафия либо вражеская держава.

Ребенок становится взрослым, и его игры вплетаются в ткань реальности, но суть этих игр не меняется. Затем он стареет и словно возвращается в детство – он уже больше не разведчик, он просто играет, как играл когда-то, стоя за шкафом.

Он снова стоит за шкафом, он вернулся к исходной точке своего пути. Он стонет от счастья, его разрывает тоска, слезы туманят ему глаза, а губы изгибаются хохотом ликования. Он испытывает экстаз, стоя за шкафом, от того что его любимая игра, игра всей его жизни, наконец-то вернулась к своей подлинной изначальной природе – к природе игры. Эта игра освободилась от связи с реальностью, как освобождаются от болезни. Разведчика сотрясает счастье, потому что комнатная собачка и кухарка снова здесь, они вернулись к нему из небытия: только их тайны желает он разгадывать, только их интриги расплетать, только их преступления расследовать. Мафия и вражеская держава не смогли заменить собачку и святую кухарку, дары взрослой реальности оказались трухой. Но есть возможность снова притаиться за шкафом, уже по ту сторону взрослой реальности, и так всецело и вновь ощутить, что ты и твоя игра – единое и неразделимое целое.

Если перевести все вышесказанное с детского психологического сленга на язык «взрослой реальности», то можно сказать следующее: к старости сэр Роальд сделался равнодушен к потребностям британской короны. Он полностью отстранился от каких-либо дел, но разведчик в нем не угас – он просто ушел за шкаф, ушел в гости к чистой игре. Он собирался провести за шкафом счастливую одинокую старость, одиноко сплетая и расплетая сети чистой игры, но неожиданно там, за шкафом, он встретил девочку, в которой узнал себя. Он впадал в детство, она выпадала из него – так они и упали друг другу в объятия.

Она тоже убивала и плела интриги не ради взрослой реальности. Она играла в чистую игру. Распознав в ней гениального суперагента, сэр Роальд не возжелал поставить ее таланты на службу королеве – у Зои уже был свой мертвый и святой король – Майкл Джексон.

И хотя время от времени старик и обременял Зою некоторыми деликатными поручениями, но делал он это не ради каких-либо интересов, а исключительно из педагогического энтузиазма, желая отточить ее таланты посредством подбрасывания различных задач. Задачи попадались весьма непростые – Зоя справлялась успешно.

В частности, на конференцию в Ницце, что была посвящена проблемам европейской словесности, Зоя приехала по просьбе своего приемного отца: сэр Роальд поручил ей похитить одну рукопись – эта рукопись старому разведчику была совершенно не нужна, но он знал, что хозяин рукописи бережет ее как зеницу ока, – пожалуй, Зоя могла потренироваться в том, как обмануть бдительность зрелого параноика. Зоя, как всегда, справилась успешно, задание показалось ей простым, и она успела искупаться, позагорать, послушать пару забавных докладов, подружиться с Рэйчел и Тасуэ Киноби, поужинать с Мельхиором Платовым и прочее… Короче, экспедиция в Ниццу прошла гладко и празднично, и только один момент выбивался по стилю – атака нищей старухи у входа в итальянский ресторан и старухины русские грубые оскорбительные слова, крикнутые с искренней ненавистью. Зоя эту старуху никогда прежде не видела (она обладала превосходной зрительной памятью), но… старуха выбивалась по стилю, и Зоя догадывалась, откуда бежит этот стилевой разрыв.

Старухины слова предназначались не ей. Не ей, но кому-то, кого можно было с ней перепутать. Имелся на земном шаре только один человек, с кем ее могли перепутать, – ее сестра Анна.

Да, Зоя была близнецом. Вы уже догадались об этом. Надо сказать сразу же: отнюдь не Зое, а именно ее сестре-близнецу Анне Синельниковой наше повествование намерено уделить наиболее пристальное внимание.

Поскольку речь идет о Конце Времени, а этому событию, согласно древним пророчествам, будет предшествовать период, когда каждый из живущих обретет на земной поверхности своего двойника.

Но Зоя покинула своего двойника, страстно любимого двойника, свое нежное отражение – свою сестру.

Oh sister, my sister! Отражение осталось в России, как в зеркале. Зоя повернулась к своему отражению спиной – она забыла о нем, ведь теперь она отражалась в Майкле Джексоне. Вначале, после того как Зоя внезапно исчезла, ее мама и сестра мучительно волновались, даже скорбели, пытались разыскивать Зою, молились, плакали перед иконами, в глубине души уверенные в том, что Зою убили. Но потом Зоя стала присылать из-за границы деньги и короткие письма, после чего мать совершенно успокоилась – беспечная женщина. Особенно деньги ее успокоили: раз присылает деньги, значит, дочка при деле. Но Аня Синельникова не успокоилась. Теперь, когда она знала, что ее сестра жива и ничего плохого с ней не случилось, чувство космического одиночества, знакомое всем разлученным близнецам, посетило ее.

Внешне Аня и Зоя почти не отличались друг от друга, но характером и строением души отличались – всеми присущими Зое талантами Аня также обладала, но как бы в приглушенном состоянии.

Обе сестры с детства проявляли склонности к щедрости, мечтательности, бескорыстию, самопожертвованию. Они отлично учились и преуспевали в спорте.

При этом обе девочки, хоть и были доченьками беспечной и простой уборщицы, демонстрировали некую царственность в повадках и придерживались высокого мнения о себе, что, впрочем, вполне соответствовало их красоте и способностям.

Южнорусский город, где они жили, не замечал ни их красоты, ни способностей, с равнодушным любопытством взирая на свои волшебные порождения. Красивые девочки здесь всегда произрастали в избытке и ценились не более полевых цветов, таланты близняшек казались чудачествами, никто их не боготворил, не пестовал, но у сестер хватало ума, чтобы своими силами осознать свою необычность. Однако, если Зоя была решительна и тверда в своих поступках, быстра в реакциях, вынослива, спокойна, а в общении с людьми проявляла удивительную гибкость в сочетании с независимостью,