Жилье пастора примыкало к церкви и выходилофасадом на боковую улицу. Они осторожно прошли по снегу.

– Как тебе понравилась моя проповедь? –спросил у жены Фил, когда они поднялись на крыльцо.

– Она была превосходна, дорогой, – ответила табезо всякого выражения. Нейт улыбнулся: видимо, Фил задавал ей этот вопроскаждое воскресенье в течение многих лет, на этом же месте, в это же время, иполучал один и тот же ответ.

Все колебания Нейта относительно обеда усвященника исчезли, как только он вошел в дом: густой чудесный аромат тушеногоягненка проник даже в гостиную. Пока Лора накрывала на стол, Фил ворошилраскаленные угли в камине.

В узенькой столовой, зажатой между кухней игостиной, стол был накрыт на четыре персоны.

– Мы очень рады видеть вас у себя, – сказалФил, когда они сели за стол. – Я предчувствовал, что сегодня у нас будет гость.

– А это место для кого? – спросил Нейт, киваяна пустой стул.

– По воскресеньям мы всегда накрываем стол начетверых, – ответила Лора, но прервала дальнейшие объяснения, поскольку всевзялись за руки и Фил прочел короткую молитву, снова возблагодарив Бога засмену времен года и за пищу, которую он им послал, закончив словами:

– …и да не дай нам забыть о нуждах и желанияхдругих.

Эти слова пробудили в Нейте неясныевоспоминания. Он слышал их много, много лет назад.

Передавая друг другу блюда, они вели обычнуюсветскую беседу. О погоде: когда шла служба, термометр показывал около сорокаградусов. О прихожанах: сегодня снегопад многим из них помешал прийти. Оздоровье: на полуострове разразилась эпидемия гриппа. Нейт сделал комплимент поповоду прекрасного в своей простоте интерьера церкви. Хозяева поведали, чтоживут в Сент-Майкле уже шесть лет. Вскоре после начала обеда Лора сказала:

– Для января у вас прекрасный загар. Вы ведьне в Вашингтоне его приобрели?

– Нет. Я только что вернулся из Бразилии. –Его собеседники, перестав жевать, подались вперед. Приключение возвращалось.Проглотив полную ложку жаркого, густого и вкусного, Нейт начал повествование.

– Прошу вас, ешьте, – каждые пять минутговорила Лора.

Нейт брал в рот кусочек мяса, жевал, потомпродолжал рассказ.

Рейчел в нем называлась лишь “дочерьюклиента”. Штормы с каждой минутой становились все более жестокими, змеиудлинялись, корабль уменьшался, а индейцы оказывались все менее дружелюбными, ауж когда Нейт стал переходить из часовни в часовню, у Фила загорелись глаза.

Второй раз по возвращении Нейт рассказывалисторию своих странствий. Если не считать небольших преувеличений, факты онизлагал точно. Это был превосходный сюжет для рассказа, и хозяева получили егодлинную и богатую подробностями версию.

Сменив посуду, Лора подала на десертшоколадные пирожные с орехами. Нейт с Жеви как раз прибывали в первое поселениеипиков.

– Она удивилась, увидев вас? – спросил Фил,когда Нейт описал вышедшую им навстречу из деревни процессию индейцев,возглавляемую белой женщиной.

– Не очень, – ответил он. – Похоже, она знала,что мы появимся.

Нейт очень старался, описывая индейцев и ихкультуру, но ему не хватало слов, чтобы создать достаточно живописный образувиденного. В паузах он съел два пирожных и подобрал крем с тарелки кусочкомбисквита.

Потом пили кофе. Для Фила с Лорой воскресныйобед был скорее возможностью поговорить, чем поесть. Интересно, кто былпоследним счастливцем, сподобившимся быть приглашенным к ним на угощение ибеседу?

Смягчить подробности ужасной болезни былотрудно, но Нейт постарался описать ее в шутливом тоне: пара дней в больнице,много лекарств – и вот он уже снова на ногах.

Когда рассказ был закончен, посыпалисьвопросы. Фил хотел знать о миссионерке все – ее вероисповедание, приверженностьвере, особенности работы с индейцами. Сестра Лоры прожила пятнадцать лет вКитае, работала там в приходской больнице, и это стало новой темой дляразговора.

Было уже почти три часа, когда Нейт собралсяуходить.

Его хозяева с удовольствием сидели бы застолом или в гостиной у камина до самой темноты, продолжая беседу, но ему нужнобыло идти. Он поблагодарил их за гостеприимство, и когда, обернувшись напороге, махал им рукой на прощание, ему показалось, что он знаком с ними многолет.

Понадобился час, чтобы обойти весь Сент-Майкл.Улочки были узкими, вдоль них стояли столетние дома. Все было на своих местах,никаких бродячих собак, пустырей и заброшенных зданий. Даже снег здесь сгребалипо-особому аккуратно, чтобы проезжую часть и тротуары сделать идеально чистыми,но никому из соседей не создавать при этом никаких неудобств.

Нейт решил без крайней необходимости неуезжать из Сент-Майкла. Будет жить в коттедже до тех пор, пока Джош вежливо невыставит его, станет копить деньги, а когда дело Филана завершится, постараетсякак-нибудь зацепиться здесь.

Неподалеку от бухты он наткнулся на небольшуюкондитерскую, которая уже закрывалась, купил кофе, консервированный суп,крекеры и овсяные хлопья на завтрак. На прилавке красовалась батареявсевозможных сортов пива. Нейт улыбнулся, порадовавшись, что для него это ужепозади.

Грит получил уведомление об увольнении пофаксу и электронной почте. Его прислала Мэри-Роуз рано утром в понедельникпосле выходных, проведенных в напряженных дискуссиях с братьями.

Грит не намерен был уходить мирно. Он послалей ответный факс, к которому прилагался счет на восемьдесят восемь тысячвосемьсот долларов. Этот счет должен был заменить проценты от соглашения илилюбого иного благоприятного решения. Но Грит жаждал большого куска пирога,существенную часть того, что получит его клиентка, те самые двадцать пятьпроцентов, которые она вынуждена была ему пообещать. Он уже привык к мысли, чточерез несколько месяцев тяжбы наследство Филанов будет поделено между егодетьми. Бросить по двадцать миллионов каждому из шестерых и посмотреть, как онинабросятся на них, словно голодные псы, как от филановского богатства неостанется ни крошки. Двадцать миллионов его клиентки означали пять – для негосамого, и Грит вынужден был признаться, что давно обдумал, как их потратить.

Он позвонил в офис Хэрка, чтобы выложить томувсе, что он о нем думал, но ему сказали, что мистер Геттис в настоящий моменточень занят.