– Это все мои земные пожитки, – мрачно пошутилО`Рейли.

Стоя на краю тротуара, он успел окоченеть,пока Джош подгонял машину. Метель мела всю ночь, ей даже присвоили статусснежной бури. Сугробы вдоль домов достигали двух футов.

– А в Корумбе вчера было девяносто три градусажары, – сказал Нейт, когда они отъехали от аэропорта.

– Не хочешь ли сказать, что скучаешь?

– Скучаю. Вдруг понял, что скучаю.

– Послушай, Гейл в Лондоне. Ты можешьостановиться на пару дней у нас.

В доме Джоша можно было разместить пятнадцатьчеловек.

– Конечно, Джош, спасибо. Где моя машина?

– В моем гараже.

Ну разумеется.

– Спасибо, Джош.

– Твою мебель я сдал на хранение в небольшойсклад.

Одежда и личные вещи упакованы и лежат вмашине.

– Спасибо. – Нейт вовсе не был удивлен.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно.

– Послушай, Нейт, будь со мной откровенен. Ячитал о лихорадке денге. После нее требуется месяц полного отдыха.

Месяц. Это было началом борьбы за будущееНейта в фирме. “Отдохни еще месяцок, старина. Наверняка ты еще слишком слаб,чтобы работать”. Нейт все знал наперед. Но никакой борьбы не будет.

– Я еще немного слаб, только и всего, –ответил он. – Я целые дни спал, пил много жидкости.

– Какого рода жидкости?

– Берешь быка за рога?

– Как всегда.

– Я чист, Джош. Не напрягайся. Никаких срывов.

Это Джош слышал много раз. Разговор получился немногоболее резким, чем хотели оба, поэтому потом некоторое время они ехали молча.Дорога была свободной.

Пока они не спеша двигались к районуДжорджтаун, “понтиак” наполовину обледенел. В пробке на Чейн-бридж Нейтделовито сообщил:

– Джош, я не собираюсь возвращаться в контору.С этим покончено.

Джош внешне никак не прореагировал. Возможно,он был расстроен, потому что от него уходил старый друг и отличный юрист.Возможно, радовался, потому что отныне у него не будет причин для постояннойголовной боли и волнений. А возможно, Джош остался равнодушным, потому чтоувольнение Нейта все равно было неизбежно. История с уклонением от уплатыналогов рано или поздно привела бы к лишению лицензии. Так что Джош лишьспросил:

– Почему?

– По многим причинам. Ну, скажем, я простоустал.

– Большинство юристов перегорают за двадцатьлет.

– Вот я и перегорел.

И хватит об этом. Нейт все уже для себя решил,и Джош не собирался его переубеждать. Через две недели начинались игры заСуперкубок, а “Редскинз” в нем не участвовали. Разговор был переведен на футбол– так обычно делают мужчины, когда хотят уйти от трудных тем.

Даже покрытые толстым слоем снега улицыказались Нейту зловещими.

Стэффорды владели огромным домом вУэсли-Хайтс, на северо-западе Ди-Си. Были у них еще коттедж на берегу залива идача в Мэне. Четверо детей выросли и разъехались кто куда. Миссис Стэффордпредпочитала путешествовать, тогда как ее муж – работать.

Нейт достал из багажника машины кое-какиетеплые вещи, потом с удовольствием принял горячий душ. В Бразилии напор водыказался слабее. И душ в его гостиничном номере никогда не был горячим, равнокак и холодным. Кусочки мыла были меньше. Он сравнивал с Бразилией все, чтовидел вокруг. С улыбкой вспомнил душ на “Санта-Лауре”, веревку над унитазом,как он дернул ее – а тепловатая речная вода полилась ему на голову. Он оказалсякрепче, чем думал; приключение вообще многому его научило.

Неспешно выполняя привычный ритуал, онпобрился и почистил зубы. Все-таки во многих отношениях приятно оказаться дома.

Кабинет Джоша на первом этаже был больше, чемтот, что он имел в конторе, но так же завален бумагами. Они встретились там,чтобы выпить кофе. Пора было доложить о проделанной работе. Нейт начал снеудачной попытки разыскать Рейчел на самолете, рассказал о катастрофе, обубитой корове, о трех мальчиках и унылом Рождестве в Пантанале. Очень подробноповедал о прогулке верхом и встрече с любопытным аллигатором. О спасительномвертолете. О рождественском кутеже умолчал; это рассказывать было ни к чему. Онописал Жеви, Уэлли, “Санта-Л ауру” и поездку на север. Вспомнил, что, когда онис Жеви на своей моторной лодке заблудились, он испугался, но предаваться страхубыло некогда. Здесь, в условиях цивилизованной безопасности, их блужданияпоказались куда более ужасающими.

Джош был потрясен. Он хотел извиниться за то,что послал Нейта в такое жуткое место, но тот явно считал свою поездкуволнующим приключением. По мере продолжения рассказа аллигаторы становились всекрупнее, а к одинокой анаконде, гревшейся на солнце у реки, присоединиласьдругая, плававшая якобы вокруг их лодки.

Нейт описал индейцев, их наготу и легкуюдиету, их размеренную жизнь, вождя, который не разрешал им уезжать.

И Рейчел. В этом месте его отчета Джош взялблокнот и начал делать записи. Нейт подробно обрисовал ее облик: от тихогоголоса, неторопливой речи до сандалий и походных ботинок, а также ее хижину имедицинский саквояж. Поведал историю о девочке, умершей от укуса змеи. И вдругосознал, как же мало Рейчел ему о себе рассказала.

С дотошностью старого судебного крючка Нейтизложил все, что ему удалось узнать о ней во время своего визита. Дословнопередал то, что она сказала о деньгах и своем к ним отношении.

О возвращении из Пантанала Нейт рассказал тонемногое, что помнил, а ужас лихорадки денге постарался сгладить.

Он выжил, и это само по себе казалось емуудивительным.

Горничная принесла обед: суп и горячий чай.Съев несколько ложек, Джош задумчиво произнес:

– Итак, что мы имеем? Если она отказываетсяпринять деньги, согласно воле Троя, то они снова становятся частью егосостояния. Однако, если завещание по той или иной причине признаютнедействительным, будет считаться, что Трой вообще не оставил завещания.

– Как это оно может быть признанонедействительным, если психиатры обследовали его за несколько минут до прыжка?