Впрочем, он и не думает обижаться. И вообще философски относится к происходящему. Особенно после того, как я честно признаюсь в содеянном.

– Не переживай, л’Рошон не из тех, кем можно манипулировать. Если захочет – женится, ну а не захочет – вряд ли усилия моей матери что-то изменят. – Ликет пожимает плечами, еще крепче меня обнимает и успокаивает, подтверждая мои же подозрения. – Зато ей будет чем в это время заняться.

– А потом? – Я предусмотрительно выясняю перспективы на будущее. – Когда в судьбе Хейолы наступит определенность?

– Потом? – Супруг ласково гладит меня по спине и, скользнув рукой на живот, вкрадчиво предполагает: – Может, внуками займется? Она с нами маленькими с удовольствием возилась. И с Хейолой, пока та не выросла.

– Так это когда еще будет!.. – начинаю было я и осекаюсь. Очень уж взгляд оранжевых глаз выразительный.

Но ведь я не чувствую, что беременна, хотя обычно результат, если он положительный, за неделю точно себя проявит. Да и я за все это время ничего из ряда вон выходящего не заметила. А ведь мама говорила, что в тот момент, когда близость ради зачатия ребенка, все чуточку иначе происходит, нежели обычно. Не уточняла, но утверждала, что по завершении иные ощущения возникают. Говорила, что женщина с легкостью отличит – просто мужчина получает и дарит удовольствие или одновременно с этим отпускает на волю инстинкт размножения.

– Не понимаю, – морщусь, потому что не могу найти объяснения.

– Я же тебе в своих намерениях признался, когда кольцо подарил, – еще больше запутывает меня муж.

– Это я поняла. Но мне говорили, – вспоминаю слова Тогриса, – что кольцо – это принятое мужчиной решение, которое не обсуждается.

– Любимая… – потрясенно выдыхает Ликет. – Да, оно не обсуждается в том смысле, что мужчина его не изменит. Но это вовсе не означает немедленного приведения в действие. Решение, в какой именно момент времени зачать ребенка, принимают оба партнера. И согласие должно быть обоюдным. Просто у женщины, принявшей кольцо, есть гарантия, что мужчина не передумает.

Ох… Так вот о чем хотел сказать Тогрис и не сказал. Наверное, постеснялся после того, как моя мама категорично высказалась против, да и я отказала, даже не попытавшись разобраться в нюансах.

– А у нас кулончик – просьба о ребенке, которую обычно сразу исполняют, – признаюсь, ощущая себя дорадой, которая совершила откровенную глупость. – Я тебе его отдала, чтобы хотя бы видимость равноправия получилась.

– Я примерно так и подумал, – успокаивает меня муж. – Поэтому и спешить не стал. Потому и спрашиваю сейчас: ты на самом деле готова к беременности или мы еще немного побудем эгоистами и не станем делить свою любовь на троих?

– Побудем, – хихикнув, я зарываюсь носом в мягкие воланы его рубашки. – Только для твоей мамы придется изобретать проблемы, чтобы в правильное русло ее активность направить.

– Ничего, придумаем. Теперь у нас для этого больше возможностей… Подождешь меня? Я приведу себя в порядок, и мы вместе пообедаем. Отдохнем немного, а потом развлекаться пойдем. Никет предложил Эйрону в «Ривус» сыграть. Я в паре с братом буду, а мой отец короля поддержит. Ты же хочешь на это посмотреть?

– Очень! – воодушевляюсь я, вспомнив о пластинах с игровым полем, которое создал Тогрис.

Пока муж занимается собой, я успеваю добраться до комнаты, в которую меня изначально поселили, и забрать оттуда контейнер со своими богатствами. Помощь мне трижды пытались навязать, но я не стала рисковать. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь из обитателей дворца пострадал от нечаянного взаимодействия с гендетектором.

Мое предложение использовать раритетный уровень Ликету нравится. Как и остальным игрокам, с энтузиазмом взявшимся за освоение космического пространства шестисотлетней давности. Видимо, в анналах истории этой игры не сохранилось победной стратегии Тогриса, а время своеобразно распорядилось памятью того, кто ее создал, и уничтожило древние пластины с настройками.

– То, что они остались в твоем наследстве, – настоящее чудо, – бережно принимая раритет из моих рук и загружая в стол-проектор, с уважением отзывается Эйрон. – Сейчас, если мы хотим полного объединения, важно любое напоминание о прошлом процветании империи. Я смогу настройки скопировать?

– Не нужно, я вам такую пластину подарю. У меня их несколько. Это будет мой свадебный подарок, – обещаю, радуясь предусмотрительности Горана и вспоминая, что на самом деле никого не одарила по случаю самого счастливого в моей жизни события.

– Тогда, возможно, и мне? То есть Шенору? – раздается голос за спиной.

– Обязательно! – Я оборачиваюсь к Рестону, с удовольствием отмечая, что Хейола пришла вместе с ним.

Да, она невеселая, задумчивая, как влюбленная Вария, когда та не знала о чувствах Ваймона, но я уверена, все у томлинки будет замечательно. Королева постарается – вон как выразительно мне кивнула, останавливаясь за спиной мужа. Да и я бездействовать не стану, если поддержка понадобится. А может, и не понадобится – взгляд, которым одарил свою спутницу Рестон, прежде чем сесть за стол в качестве наблюдателя, показался мне многообещающим. Значит, не просто так шенорианин с близостью не спешит.

– Так вот, – сортируя и расставляя свои игровые юниты, говорит Эйрон, продолжая рассказ, который начал при нашем появлении. – Дезертирство Латала было самой большой удачей. Оно мне и лояльность капитанов крейсеров обеспечило, признавших за мной право командования, и благополучную посадку на Вион…

Возродив все былое, сбросив тяжкое бремя,

Можешь смело сказать: прощай, смутное…

Время.

Стоя у иллюминатора, я со смешанным чувством радости, предвкушения и тоски смотрю на медленно приближающуюся сине-зеленую планету, почти темную с левого бока, а справа ярко освещенную белыми лучами нестерпимо слепящей Адапи.

Вион… За тридцать лет замужества я возвращалась сюда дважды, но этот прилет должен стать особенным. Значительным. Незабываемым. Эйрон обещал.

– Пойдем, любимая, – моего виска касаются теплые губы, а талию оплетают сильные руки, – транспортный модуль нас ждет.

– Шейрон уже там? – спрашиваю на всякий случай, хотя знаю, как пунктуален сын. Впрочем, он и активен в той же степени. Первое ему точно по линии деда досталось – все мужчины семьи цу’лЗаров, начиная с Тогриса, педанты до мозга костей, а вот второе бабушкой Креолой привито – ее гены проявились, ну и личный пример, несомненно.

– Он с самого утра в рубку примчался и убежал в стыковочный ангар, едва мы на орбиту вышли, – увлекая меня по коридору, смеется Ликет, и я, хоть и волнуюсь, тоже улыбаюсь.

Увидев забравшегося с ногами на сиденье сынишку, крепко вцепившегося в спинку кресла и завороженно впившегося взглядом в панель управления, по которой скользят пальцы пилота, готовя капсулу к посадке, не удерживаюсь от замечания: