— Супруга и наследники Атония сейчас находятся где-то в северных землях. А кроме них остается разве только Двэйн.

Заинтересовавшись странной тишиной, воцарившейся сразу за моими словами, я не удержалась и все-таки обернулась, чтобы лицезреть задумчивое лицо Гералта. Очевидно, мои слова стали для него открытием. Но не успела я про себя злорадно порадоваться этому, как раздался сухой отрывистый приказ:

— Немедленно отправить на север отряд и уничтожить всех находящихся там наследников. Не оставлять в живых никого.

Заметив мой недоуменный взгляд, обращенный в его сторону, отец Алариса пояснил:

— Просто хочу убедиться, что единственным наследником Атония будет Двэйн. Я не позволю никому из своих детей совершить мезальянс.

Не успела я осмыслить его слова, сказанные с явным намеком, как в этот момент распахнулись медленно тлеющие двери, выпуская наружу троих вампиров. Но за одно мгновение до того, чтобы стремглав броситься к ним, я внезапно осознала, кто именно был тем самым третьим вампиров.

Я резко споткнулась на полушаге, мгновенно оставшись позади обогнавших меня воинов во главе с Гералтом. Мысли, которые в последние несколько часов я успешно сдерживала, наконец, прорвали хрупкую стену преград и радостно набросились на смятенное сознание, грозя свести с ума.

Я отошла в сторону, стараясь держаться от них в отдалении, в глубине души замирая от страха быть узнанной, но не в силах отвести жадного взгляда от устало идущих вампиров.

Аларис осторожно держал на руках измученную девушку, сейчас напоминавшую бледную тень самой себя, а я не могла даже ревновать. Осознание того, что он может стать свидетелем того, как она вспомнит те долгие часы, проведенные в подвалах, лишило меня всех остальных чувств. Только животный, почти беспомощный страх сейчас владел моим разумом, вытесняя остальные эмоции.

Я двигалась настолько медленными шагами, что идущий позади меня Двэйн удивленно оглянулся, в два счета нагоняя. Но мне было глубоко все равно, что думают окружающие воины: только от одной мысли сейчас замирало мое сердце, неистово колотящееся в груди.

Аларис обернулся, пытаясь отыскать меня среди суетящихся воинов, но я махнула ему рукой, знаками показывая, что со мной все в порядке. Он слегка кивнул, замедляя ход, останавливаясь у дракона, на котором мы прибыли в это гиблое место.

По-видимому, первоначально он хотел отправить спасенную девушку вместе с Двэйном, однако едва он попытался передать ее другому вампиру, она крепко вцепилась в своего спасителя, начиная трястись от приглушенных рыданий.

Растерянно остановившись, Аларис переглянулся с Двэйном, на что тот только покачал головой: совсем немногое отделяло девушку, пережившую за эти недели кромешный ад, от сумасшествия, — так надо ли было заставлять ее испытывать новые потрясения?

Молчаливый диалог не прошел мимо меня, но я даже была рада, что личная встреча с пленницей откладывалась на неопределенное время. Поэтому в ответ на извиняющий взгляд моего вампира я только успокаивающе кивнула, давая понять, что я ничего не имею против того, чтобы мое место заняла спасенная.

Не став наблюдать за тем, как Аларис, не выпуская ни на секунды своей драгоценной ноши, с помощью воинов осторожно взбирается на дракона, я обернулась на замок, который навсегда останется в моих воспоминаниях как страшный сон.

Сейчас он выглядел словно покинутое своим хозяином гнездо, но я уверена, Двэйн — если он и впрямь останется единственным наследником Атония — быстро приведет его в порядок. И, надеюсь, больше никогда в широких лабораториях не засверкают ослепительно белые лампы, не заворочаются неповоротливые махины, выплевывающие из себя полуживотных-полумонстров.

В этот момент меня окликнул Гералт. Оказалось, все уже расселись, и первые драконы готовились стремительно взмыть в прозрачно-голубую синеву над нашими головами. Я поторопилась подойти к ожидающей меня драконихе, той самой, что казалась диким зеленым уголком посреди темных плит двора.

Она недовольно покосилась на меня прищуренным глазом — конечно же, пронзительно зеленого цвета — и фыркнула сквозь широкие ноздри обжигающе горячим воздухом. Я опасливо обошла ее со стороны, где меня уже ожидал отец Алариса, предусмотрительно протягивающий руку помощи. Стараясь не наступать на тонкие полоски зеленой кожистой чешуи, мелькающей сквозь толстые полоски седла, я ухватилась за предложенную руку и буквально взлетела вверх — признаться, я существенно недооценила силу Гералта.

И только устроившись у него за спиной в окружении еще нескольких вампиров, я позволила себе, наконец-то, стряхнуть тревожное напряжение, не отпускавшее меня все это время.

Этот полет разительно отличался от предыдущего. Я почти не рассматривала проплывающие мимо облака, не пыталась разглядывать, что там внизу. Настолько углубившись в беспокойные мысли, я чуть было не пропустила тот момент, когда на горизонте показались очертания родного замка.

К тому моменту, когда наш дракон величественно опустился на ровное поле перед высокой стеной, Аларис и его спутница уже спустились. Еще с воздуха я наблюдала, как из замка буквально выбегает старый вампир и бросается к дочери. Сцену их встречи я не стала смотреть, отвернувшись в сторону — слишком много эмоций вызывал вид вампирши.

Едва ноги коснулись твердой и устойчивой земли, как я стремглав поспешила отгородиться от всего остального мира за надежными дверями своих покоев. И только когда мне удалось незамеченной проскользнуть в знакомую комнату, я позволила панике взять надо мной верх. Бросившись на кровать, я закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях…

Спустя несколько часов, пролетевших, как показалось, всего за несколько секунд, в мои покои деликатно постучался кто-то из слуг и вежливо оповестил, что в тронном зале состоится торжественное мероприятие по случаю победы, и всем необходимо быть там.

Как мне хотелось сейчас отгородиться от всего мира за толстыми дверями! Однако беспокойное стремление и почти болезненное любопытство увидеть спасенную девушку пересилило все прочие чувства, и я все-таки покинула спасительную спальню, двинувшись в тронный зал.

Я вошла туда как раз в тот момент, когда на верхнем ярусе балкона показалась светловолосая красавица, впервые вышедшая на публику после захвата замка.

Аннора — а это был именно она — медленно спускалась по длинной лестнице, опираясь на руку Дэйкаса, который с немым обожанием ловил каждый ее взгляд, едва уловимое движение в его сторону. И, удивительно, но сестра Алариса отвечала моему брату таким же ласковым взглядом, в котором светилась любовь.

На душе потеплело от осознания того, что, наконец, Дэйкас обрел свое собственной счастье, а сердце внезапно горько уколола капля неожиданной ревности.

Я мгновенно укорила себя за это, прекрасно зная, что после всего пережитого мой брат как никто другой заслужил счастье. Пусть и с этой холодной красавицей, которую до сих пор мне было непривычно видеть улыбающейся.