– К каким делам? – Крах скрестил руки на груди иокинул чародейку холодным взглядом. – Что именно нам надо было быпредварять вступлениями, на какие пояснения ты рассчитываешь? Кого тыпредставляешь, Трисс? По чьему поручению прибыла? Король Фольтест, которому тыслужила верой и правдой, отблагодарил тебя за службу изгнанием. Хоть ты ни вчем не провинилась. Тебя выгнали из Темерии. Я слышал – тебя взяла под крылоФилиппа Эйльхарт, в данное время фактически правящая в Редании на пару сДийкстрой. Похоже, ты отрабатываешь право на убежище со всяческим старанием. Неколеблешься даже взять на себя роль тайного агента, чтобы следить за своейбывшей подругой.

– Ошибаешься, ярл.

– Смиренно извиняюсь. Если ошибся. А я ошибся?

Они долго молчали, недоверчиво разглядывая друг друга.Наконец Трисс махнула рукой, выругалась, топнула каблучком.

– А, к чертям собачьим! Хватит водить друг друга занос! Какое теперь имеет значение, кто кому служит, кто за кого держится, ктокому верит и почему? Йеннифэр мертва. По-прежнему не известно, где и в чьейвласти находится Цири… Какой смысл играть в прятки? Я приплыла сюда не какшпион, Крах. Я прибыла по собственной воле как частное лицо. Гонимая заботой оЦири.

– Все только и знают, что заботятся о Цири. Везетдевочке.

У Трисс заблестели глаза.

– Я б не стала смеяться. На твоем месте – особенно.

– Прости.

Они помолчали, глядя в окно на красный шар солнца,заходящего за лесистые вершины Спикерооги.

– Трисс Меригольд…

– Слушаю тебя, ярл.

– Приглашаю отужинать. Да, повар велел спросить, все личародейки брезгуют хорошо приготовленными дарами моря?

Трисс не брезговала дарами моря. Совсем наоборот – съела ихв два раза больше, чем собиралась, и теперь серьезно опасалась за талию – за тедвадцать два дюйма, которыми так гордилась. Решила вспомоществоватьпищеварительному процессу белым вином, знаменитым эст-эст из Туссента. Как иКрах, она пила его из рога.

– Значит, так, – заговорила она, осушиврог. – Йеннифэр явилась сюда девятнадцатого августа, эффектно сверзившисьс неба в рыбацкие сети. Ты как верный ленник Цинтры предоставил ей убежище.Помог построить мегаскоп… С кем и о чем она разговаривала, ты, разумеется, незнаешь.

– Не знаю, – хитро усмехнулся Крах. – Ну,разумеется, не знаю. Откуда мне, бедному и простому моряку, что-то знать одействиях могущественных чародеек?

Сигрдрифа, жрица Модрон Фрейи, низко опустила голову, словновопрос Краха ан Крайта придавил ее тысячефунтовым грузом.

– Она мне доверилась, ярл, – еле слышно прошепталажрица. – Нет, не требовала, чтобы я поклялась молчать, ей просто нужнобыло сохранить все в тайне. Я, поверь, не знаю…

– Модрон Сигрдрифа, – серьезно прервал Крах анКрайт. – То, о чем я тебя прошу, – не доносительство. Как и ты, ясимпатизирую Йеннифэр, как и ты, я хочу, чтобы она отыскала и защитила Цири.Больше того, я дал клятву блоэдгеас, клятву крови! Так что по отношению кЙеннифэр мною руководит забота о ней. Это невероятно гордая женщина. Даже идяна очень большой риск, она не унизится до просьб. Поэтому я не исключаю, чтопридется прийти ей на помощь непрошеными. Но для этого мне нужна информация.

Сигрдрифа откашлялась, и хоть лицо у нее было словновырезанное из камня, голос, когда она заговорила, слегка дрожал.

– Она построила свою машину… Вообще-то никакая это немашина, там нет ни одного механизма, ни одной подвижной части, просто двазеркала, черная бархатная занавеска, ящик, две линзы, четыре светильника, ну и,конечно, Брисингамен… Когда она произносит заклинание, свет от двух светильниковпадает…

– Оставим в стороне детали. С кем она связывалась?

– С несколькими людьми. С чародеями… Ярл, я не уловилавсего, но то, что слышала… Среди них были люди действительно мерзостные. Никтоне хотел помогать бескорыстно… Требовал денег… Все требовали денег…

– Знаю, – проворчал Крах. – Банк сообщил мнеоб отправленных переводах. В солидную, ох, солидную суммочку обходится мне мояклятва! Но деньги – дело наживное. То, что я потерял на Йеннифэр и Цири, возьмус нильфгаардских провинций. Но продолжай, мать Сигрдрифа.

– Некоторых, – жрица опустила голову, – онаоткровенно шантажировала. Давала им понять, что обладает компрометирующимисведениями и в случае отказа сотрудничать откроет их всему миру… Ярл… Этомудрая и вообще-то добрая женщина… Но моральных принципов у нее нет и в помине…Она беспощадна. И жестока.

– Это-то как раз я прекрасно знаю. А вот подробностишантажа знать не хочу, да и тебе советую поскорее забыть. Слишком опасныезнания. С таким огнем посторонним играть не следует.

– Знаю, ярл. Я обязана быть послушной тебе… И верю, чтотвои цели оправдывают средства. Никто другой не узнает от меня ничего. Нидрузья за дружеской беседой, ни враги на пытках.

– Хорошо, Модрон Сигрдрифа. Очень хорошо… Чего касалисьвопросы Йеннифэр, помнишь?

– Не всегда и не все я понимала, ярл. Они пользовалисьжаргоном, который трудно уразуметь… Часто речь шла о каком-то Вильгефорце…

– А как же иначе-то! – Крах громко скрежетнулзубами. Жрица испуганно взглянула на него.

– Много говорилось также об эльфах и ведунах, –продолжала она. – И о магических порталах. Шла речь даже о Бездне Седны…Однако, как мне кажется, в основном о башнях.

– Башнях?

– Да. О двух. Башне Чайки и Башне Ласточки.

– Так я и думала, – сказала Трисс. – Йеннифэрначала с того, что раздобыла секретный доклад комиссии Радклиффа, изучавшейсобытия на Танедде. Не знаю, какие сведения об этой афере дошли сюда, наСкеллиге… Ты слышал о телепорте Башни Чайки? И о комиссии Радклиффа?

Крах ан Крайт подозрительно глянул на чародейку.

– К нам, на острова, – поморщился он, – недоходят ни политика, ни культура. Мы таки здорово поотстали.

– Комиссия Радклиффа, – Трисс решила, что лучше необращать внимания ни на его тон, ни на его мину, – особенно детальноизучала ведущие с Танедда телепортные следы. Расположенный на острове портал,Тор Лара, пока существовал, сводил на нет любые попытки телепортационной магиина значительном расстоянии от себя. Но, как ты, несомненно, знаешь, Башня Чайкивзорвалась и развалилась, разблокировав тем самым телепортацию. Большинствоучастников событий на Танедде выбрались с острова при помощи открывшихсяпорталов.