Точка внезапно пропала. Присутствующие оглядывались, не забывая друг друга тщательно осмотреть.

— Госпожа графиня, — все обернулись на громкий и требовательный призыв отца Готтолда, — идёмте со мной. Нам предстоит разговор.

— Отец Готтолд, — итальянка решительно встала, — Повтогяю ещё газ: это не поядающая искга. Это твогящий всепгоникающий Огонь. Я избганная и давно знаю об этом. А вам не помешает вспомнить, чем вы мне обязаны. — Расправила плечи, царственной походкой направляясь к выходу. Обернувшись к хозяину замка, произнесла: — Господин ггаф, нам нужно сгочно пегеговогить. Идёмте.

Наташа от досады не могла прийти в себя. Месть не удалась. Это же надо так выкрутиться и заткнуть рот священнику! Да ещё увела сиятельного. Она, не обращая внимания на возникшее оживление, вышла следом за ними.

Герард и графиня ди Терзи в сопровождении араба, направились в кабинет. Чёрный охранник остался у двери.

Девушка, выглянув из-за угла и поняв, что разговор не удастся подслушать, повернула в правое крыло и помчалась в сторону покоев господина, на ходу доставая фонарик. Налетев на Донизу, выбила из её рук поднос с посудой. Плевать!

Спеша всеми переходами, один раз скатилась по ступеням, едва не сломала ногу и не свернула себе шею. Сейчас она, дыша, как загнанная лошадь, потирая ушибленное колено и локоть, прильнула к смотровому окошку. Замерев, открыв рот и не веря глазам, уставилась на то, что происходило в кабинете. Мгновенно забыв о травме руки, ладонь впилась в круглую ручку дверцы.

Его сиятельство, стоя как раз напротив тайной двери, спиной к ней, прижимал графиню к каменной кладке стены между окном и камином. С первого взгляда могло показаться, что он её домогается, а Мисулла кокетливо отбивается. Одна рука мужчины удерживала запястье женщины, пригвоздив к стене. Вторая покоилась на её шее. И он не просто ласкал её, как вначале показалось Наташе, а вцепившись, судорожно сжимал, вздрагивая всем телом, вывернув шею жертвы так, что слышен был только слабый сип. Душил! Кровавое свечение рубинов под его пальцами, как сгустки тёмной крови, «стекало» по груди жертвы. Госпожа слабо хлопала по плечу душителя сломанным веером. Её нога, путаясь в длинном подоле платья, била насильника по бедру, не причиняя ему никакого неудобства.

Первым порывом девушки было — выскочить и остановить безумие. Но что-то удерживало. Мозг работал лихорадочно, и к своему ужасу она поняла, что не хочет вмешиваться! Мало того — виденное приносило несказанное удовольствие. Рука подрагивала на ручке двери, словно помогая учинять насилие. Промелькнула мысль, что когда всё закончится, нужно будет спрятать труп. Куда? Конечно, сюда, в проход. А как же араб за дверью? Его тоже нужно убить. И служанку. И Луиджу. А так же священника и лекаря. Всех итальянцев! Карету сжечь! Возбуждение набирало обороты.

Наташа перевела дух, не спуская глаз с происходящего. Капельки пота выступили над верхней губой. Она облизала губы, ощущая их солоноватый привкус.

Ситуация в кабинете изменилась. Граф отпрянул от Мисуллы и, не отрывая руки от её шеи, дёрнул на себя, толкая в кресло у шахматного столика, задевая его. Фигуры, до этого стоявшие прямым чётким строем, заколебались, будто раздумывая. Торопливо «разбежались» врассыпную, недовольно «бубня», скатываясь под стол.

— Вы дрянь, мерзкая и низкая, — шипел его сиятельство, нависнув над графиней, упираясь руками в подлокотники кресла. Багровый, с прищуренными потемневшими глазами, он в эту минуту выглядел устрашающе.

Девушка отдёрнула руку от ручки. Пальцы, приняв её форму, так и остались скрюченными. Как же она не хотела быть на месте этой интриганки! Леди «сгорала» от мыслей о том, что могло привести Герарда в такую ярость? Если бы не араб, стоящий у двери, возможно, ей бы удалось услышать всё с самого начала!

Ди Терзи, бросив в господина остатки обломанного веера, таращила глаза, массируя шею в месте недавнего захвата, коротко вдыхая открытым ртом. Из-под перекосившейся серебристой сетки на голове выпавшая прядь волос скользнула на плечо. Из надорванного рукава верхней туники бордового цвета выглядывала нижняя — нежно розовая.

— Пить… — из горла женщины вырвался стон.

— Яду бы вам! — гаркнул сиятельный, делая шаг в сторону письменного стола.

По звону кувшина о кубок было понятно, что его руки остаются напряжёнными. С каким бы удовольствием он закончил начатое!

— Я не позволю делать из себя идиотку, — приняв кубок с вином, она оттолкнула мужчину.

Наташа напрягла слух до предела, прислушиваясь, буквально впитывая каждое слово. Говорили по-немецки. Мисулла, сидя к ней вполоборота, уже не казалась такой испуганной и беспомощной, как минуту назад. Вот ведь, зараза, живучая какая и как быстро перевоплощается! Хотя, в состоянии стресса именно так и происходит. Организм, в преддверии опасности, мобилизует все защитные механизмы, выбрасывая гормоны, помогающие преодолеть страх.

— Вы не идиотка, а исчадие ада, — он снова, угрожающе рыкнув, приблизился к графине.

— Ну, ну, — она вытянула руку вперёд ладонью, развёрнутой от себя, ёрзая в кресле, усаживаясь удобнее, поглаживая шею у ключицы, — успокойтесь, мой догогой. Давайте поговогим спокойно. Ваш пегвый погыв был вполне естественным и ожидаемым. Я на вас не сегжусь. — Снова ласкающее движение по своей шее. — Судя по тому, что я всё ещё жива, вы готовы меня выслушать.

Граф, тяжело дыша, спрятав руки за спину, отошёл к камину, оттуда наблюдая за собеседницей.

Девушка хорошо видела его лицо. Под тонкой кожей щёк мужчины ходили желваки. В этот момент она хотела быть рядом с ним и поддержать его. Немного поостыв, радовалась, что он смог сдержать свой гнев и не прикончить мерзкую тварь.

— Я понял, что вы от меня хотите и мой ответ: «Нет».

— Ах, зачем так категогично… — причмокнула языком Мисулла. Это был тот случай, когда подбирать «удобные» слова не требовалось. Нужно было говорить быстро, убедительно и коротко. Не до игры в замену слов. — Значит, вы не всё поняли до конца. Я постагаюсь вам гастолковать. Вы меня не пегебивайте, а я буду по возможности кгаткой. — Указала ему на кресло напротив.

Герард, не колеблясь, присел, откидываясь на спинку, нервно подрагивая ногой. Попавшая под ступню шахматная фигура, откатилась, ударившись в ножку стола. Что ж, он выслушает. Но она покинет его замок завтра же.

— Вы уже поняли, что я знаю всё, — нажим на слове «всё» был произнесён с особой помпезностью. Его сиятельство наклонил голову на бок, вскинув бровь. — Если бы не любовь к вам моей любимой дочеги, мне было бы пгоще договогиться с вами. Но я мать и счастье Луиджи для меня на пегвом месте. — Она изучала реакцию мужчины на свои слова. — Но планы поменялись в связи с вашим отказом. Новоявленная пфальцггафиня вмешалась так некстати. Да, я вижу, что вы увлеклись ею. — На резкое движение господина отреагировала сразу же: — Хогошо-хогошо, я согласна даже с тем, что вы влюблены. Да, пгизнаюсь, моей целью было скомпгометиговать вас в её глазах, но здесь вы меня обыггали. — Заметила лёгкий сполох губ собеседника. Она сама уважала людей, умеющих признавать своё поражение. — Несмотгя ни на что — ночь была незабываемой. Готова пгостить то, что господин багон подлил сонное зелье в мой кубок с вином. — Картинно вздохнула, томно улыбнувшись, поправив сетку на голове, заправляя под неё прядь шелковистых волос, давая графу время расслабиться. Действенный отвлекающий приём. — Я не пгедполагала, что ваша избганница окажется столь неосмотгительной и впустит вас к себе на ночь. Эту ночь вы пговели с ней. И тепегь ваш долг взять её в жёны… — Видя, что мужчина насторожился, поспешила нанести удар: — Если бы не одно обстоятельство… Вы не сделаете этого. Вашей женой станет моя дочь. — На рывок нетерпеливого собеседника выставила руку вперёд, останавливая. — Подождите, не спешите… Понимаю вас… Иначе все догогие вам люди умгут.