Я добавил газу, а когда Вероника начала медленно поворачиватьголову, разом притормозил, словно только сейчас ее заметил, узнал, решилзаговорить.

Мои дрожащие пальцы едва сумели распахнуть дверцу.

– Вероника! – воскликнул я, изображая удивление инеожиданную радость. – Вот уж не ожидал!.. Садись, подброшу до города.

Она прошла еще пару шагов, прежде чем повернула голову, иеще три до того, как остановилась и повернулась к машине.

– Андрий? – спросила она тем нейтральным голосом, откоторого у меня всегда падает в пропасть сердце. – Ах да, у вас же теперьсвоя машина…

– Ах, это, – ответил я легко. Меня подмывало выскочить,бегом обогнуть машину и распахнуть перед Вероникой дверцу, но страшился, что внашем хамовитом мире это покажется лакейской угодливостью. – Это не моямашина…

Она села рядом, с некоторым любопытством осмотрелась.

– Странно, даже не пахнет женскими духами, – сказалаона так же легко. – И вообще косметикой…

Машина рванулась с места и пошла, набирая скорость.Я панически старался поскорее уйти от места, где нас могли увидеть вместе.

– Да, конечно, – согласился я. – Но я пока что непользуюсь ни тем, ни другим. Хотя это и модно, признаю.

Мы медленно догоняли большую приземистую машину-платформу,выкрашенную в ядовито-желтый цвет, – эвакуатор. На спине эвакуатора сидел,растопыря колеса, мерс. Казалось, маленький блестящий самец копулируетнепомерно большую самку, а та, тупая, как корова, ползет, спокойная иравнодушная, в поисках еды, как обычно видим весной у всяких божьих коровок.

Я поспешно газанул, панически страшась, что это гадкоезрелище оскорбит ее целомудренную душу.

На Окружной меня обгоняли справа и слева, я невольнодобавлял газу, хотя хотелось остановить мгновение, но страх закомплексованногочеловечка, что как бы не подумали, что трушу, что боюсь быстрой езды, что неумею!

Ветер свистел в чуть приоткрытый люк. Оконное стекло яопускать не решался, еще простудится чудо, что рядом на сиденье, а ветерок излюка всего лишь красиво шевелит ее волосы под короной. Я придерживалповодья одной рукой, справа и слева иногда обгоняют вассалы на добротных конях,сказочный мир несется навстречу, распахивается, сердце трепещет в радостномпредчувствии…

Еще издали увидел далеко впереди на выезде с Окружнойскопление машин, бегающего гаишника, жезл вертится, как будто гаишник носится сигрушечным пропеллером…

Я сбавил скорость, нажал кнопку на сотовом и, пока тампопискивало, набирая номер, развернулся и ушел по краю тротуара засообразительным черным фордом. Вероника смотрела с интересом.

– Алло? – донеслось из коробочки.

– Пробка на Ярославском шоссе, – сообщил я. – ТамКамАЗ не может развернуться, стрела уперлась в будку. Это минут на пятнадцать,не меньше. Передал Баймер на серебристом опеле.

– Спасибо, Баймер, – послышался торопливый щебечущийголосок. – Сейчас же в эфир…

Музыка оборвалась, Вероника с любопытством слушала, какдиджей озабоченно-веселым голосом предупредила о начинающейся пробке и дажеповторила прогноз, что это продлится пятнадцать-двадцать минут и что если ктолетит издалека, может надеяться проскочить без помех, там шоссе бархатное,асфальт клало или наклало дорожное СМУ-17 под началом Петра Хрющенко…

– Здорово, – сказала Вероника с насмешливымодобрением. – Вносишь лепту в оздоровление города?

– Это мой город, – ответил я так же весело, – моястрана, земля, вселенная…

Я видел, как она посматривает искоса, не понимая еще,где кончается шутка, а где начинается серьеза. Я молчал, что это в самомделе моя планета, а я – высший примат, который за все в ответе. Вслухэтого говорить нельзя, засмеют даже одногодки, поймут только баймеры, да и тоне все, а только настоящие, а не переходники.

Я страшился спрашивать, куда ей дальше, но Вероникасказала спокойно:

– Если тебе по дороге, то высади меня возле ВДНХ. Но толькоесли по дороге!

– По дороге, – заверил я. – Еще как по дороге!..Я всегда там езжу. А где эта ВДНХ?

Легкая улыбка тронула ее красивые губы.

– Теперь это ВВЦ, – объяснила она. – Но мненравятся старинные названия. Как и все старинное, добротное, таинственное,романтичное.

Я издали уловил зеленый сигнал, рассчитал так, что,когда подъехали, зажегся красный, и я на несколько секунд могу быть с неюдольше.

– Я могу довезти прямо к подъезду, – предложил я.

Она покачала головой.

– Не нужно. Я пойду через ВДНХ… а машинам туда въезд попропускам. Или за большую плату.

– Ну и что? – воскликнул я. – Заплачу!

Она снова качнула головой.

– О, какой купеческий жест… Даже не спросил, сколько этостоит. Но дело не в этом. Просто я люблю возвращаться через выставку. Онасейчас переживает тяжелые времена… и чем-то мне напоминает руины не то Колизея,не то римского Форума… Такое же запустение.

Я сказал робко:

– А можно мне… проводить тебя через выставку?

Ее брови приподнялись, она посмотрела на меня искоса,надменно и холодновато.

– Это лишнее. Там безопасно.

– Да-да, – пробормотал я жалко, – но… я так давноне был на ВВЦ… ВДНХ то есть… И вообще, у меня только компьютеры,программы… и никакого тебе стародавнего искусства…

Она наморщила лобик, я трясся, словно решалась моя судьба.За розовыми стеклами блеснула искорка, Вероника сказала уже мягче:

– Ну, если тебе так уж хочется восполнить пробел в своемэстетическом образовании…

– Хочу! – воскликнул я. – Просто жаждаю!

Она засмеялась.

– Ладно. Но только по ВДНХ.

За ворота меня пропустили, но следили, как коршуны. Я уплатил,мне даже дали «квитанцию», Вероника вышла и огляделась, как в своей гостиной, яследил за ее просветленным лицом, у меня самого все светлело, словно на лугу,куда падает солнечный свет.

Народу маловато на этой ВДНХ, кучки бездельников, да и то странные,какие-то половинные. Может, и не половинные, но я не мог подобрать другоеслово, но при взгляде на этих людей оставалось ощущение какой-тонезавершенности.

Ларьки, газетные киоски, порнуха, презервативы и мороженое,под уздцы провели облезлое животное. На спине гордо восседал надутый ребенок,животное смотрело печальными глазами и монотонно обмахивалось хвостом от мух.

По главной аллее выросли и придвигались к нам огромныефонтаны. Легкий ветерок донес облачко тончайшей водяной пыльцы.Я остановился, ощущение в эту жару просто сказочное, справа блещетзолотом огромный Каменный Цветок… Нет, это вроде бы урожай, в серединеисполинский золотой сноп, а вокруг, спинами к нему, красивые молодые женщины,тоже золотые, то есть из меди, в руках виноградные гроздья, яблоки, персики,кувшины с вином, дальше я не рассмотрел, памятник огромен, пока обойдешь весьэтот бассейн – заморишься, да еще дивные рыбы пущают изо рта фонтаны…