Пока Армель ворчала по поводу ужасного выбора ткани для платья, я любовалась подругой. Какая же она красивая! И платье, как бы не возмущалась маркиза — прекрасно. Как из старых баллад. Совершенство! Хотя вот тут край не обметан.

Опустилась на колени перед Армель и, взяв булавки со стола, подогнула край юбки. С моими талантами к шитью конечно не стоит лезть к свадебному платью королевы, но кто если не я? Луше будет, если девушка пойдет как есть?

Я расправила складки светло-зеленого шерстяного платья Армель и любовно погладила подол. Все-таки старые традиции они самые лучшие. Вот ведь глупость же, что платья невесты белые. Что несет с собой этот цвет? Ничего. Неопределенность. Чистый лист. А зеленый — это надежда. На лучшее будущее, на нечто большее, чем одиночество. Да и не к месту одевать «невинный» тон, когда брачная ночь уже состоялась. Конечно, об этом знает пару десятков людей, но…

От воспоминаний о той ночи щекам стало жарко!

Я будто наяву почувствовала, как у меня свело руки судорогой в тот момент. Да я просто физически не могла отпустить край «стола», в который вцепилась, когда стена пламени отделила нас с некромантом от остального зала. Ноэль сел тогда рядом со мной на каменный алтарь и, болтая ногами как ребенок, смотрел на переливающееся марево, не делая никаких попыток поцеловать меня. Я даже зажмурилась, страшась… чего-то. Ну чего-то же от нас все ждали?

«— Хочешь, мы просто просидим вот так ближайший час? — тихо спросил Ноэль.

Я распахнула глаза. Как это? А Франкия? А купол еще на год, до рождения наследника? Разве не для этого загнали лошадей менталисты, когда сопровождали мадемуазель Софи де Аманди из Бордо? Маги совершили невозможное, приехав так быстро. Месье де Грамон нервничал и говорил, что времени почти не осталось! Менталист ходил из угла в угол до самого момента, пока запыхавшуюся и грязную девушку не втолкнули в подземную залу.

— Посмотри вокруг, Эвон. Ты и так сделала для всех нас очень много.

Много! Но хочу ли так по-глупому все испортить?

— Я люблю тебя, Эвон. Я отдал все, что у меня было, чтобы спасти тебя из рук спанцев. Себя и даже больше. И только лишь когда Богиня поняла, что я не отступлюсь, вернула все назад, отпустив со своих болот. Я стал чуточку сильнее. И все в моей жизни, Эвон, ради тебя. Так неужели ты думаешь, что какой-то купол я поставлю выше тебя?

Себя? Болот? О чем это маг?

Ноэль говорил спокойно, так что я понимала: на меня не хотят произвести впечатление или купить сладкими речами. Некромант не рисовался, он просто пояснял свою позицию. И что совершенно точно, Ноэлю совершенно плевать на то, что станет с куполом. И, когда марево упадет, примет весь «удар» на себя. О! а месье де Грамон будет в ярости. И вполне заслуженно.

Но стоило ли так рисковать, чтобы в последнюю минуту струсить? Да, безусловно, мне страшно. Мне даже не у кого спросить, что все-таки сейчас произойдет. Подслушанных обрывков разговоров в стенах университета — мало, чтобы составить себе представление, стоит ли срываться куда-то, стараясь избежать неизвестности.

Где-то в животе образовалась пустота, куда, похоже, засасывало сердце. По-крайней мере, стук раздавался именно оттуда. Уши заложило от страха! Есть ли вокруг звуки, кроме ревущего пламени?

Я покосилась на молчащего Ноэля. Некромант не предпринимал никаких попыток… ну… в общем каких-то попыток! И что мне теперь делать?

А что если я лягу на алтарь. Раскину Я обернулась, оценивая величину камня. Поерзала, пододвигаясь поближе к центру. Вот если сейчас лягу, то голова окажется у края.

Решительно выдохнув, откинулась назад.

Холодно.

И что теперь?

Я посмотрела на спину Ноэля.

— Устала? — мягко спросил некромант, поворачиваясь.

— Я… готова, — выдавила из себя, облизывая пересохшие губы.

Руки я вытянула вдоль тела, не зная, куда их девать.

Это же мой долг, да?

Ноэль, вскинул брови, рассматривая меня. Я ожидала какой-то язвительности, но нет. Маг улыбнулся и, склонившись, поцеловал меня…»

— Эвон! Ты меня слишишь? Эвон!

— Прости, — пробормотала, поднимая лицо к подруге, — ты что-то хотела?

Армель вздохнула и, прямо так как была — в своем прекрасном зеленом платье, села на пол рядом со мной. Маркиза обняла меня за плечи и, уткнувшись носом в плечо, пробормотала:

— Так страшно, Эвон! Там же толпа людей! И все считают, что к ним сейчас выйдет Лу!

Месье де Грамон запретил признаваться в подмене, пока не переловили всех заговорщиков. И последнюю неделю в Университете мы провели в старых ролях. Разве что личность моего жениха не стали прятать. Как уж тут спрячешь, когда некроманты все как один прибывали в чрезмерно возбужденном состоянии, а шепотки «Нэлева Эвон» теперь даже никто не старался скрыть.

— Там есть и Атенаис, — напомнила я.

То удивительно, «цветочек» пригласила Лу. Правда Атенаис то считает, что едет в качестве подружки будущей королевы, а не одной из жен фаворитов. Каким же ударом для Атенаис станет не только личность невесты дофина, но и то, что мой жених — один из «пятерки». Да уж! Я уже хочу на это посмотреть! Тем более будущий жених Атенаис — в опале. Именно его служба пропустила все финансовые махинации со стороны месье Сезара. А ведь это могло стать зацепкой!

— Для меня куда важнее, что там будешь ты и Аврора, — покачала головой Армель.

Я улыбнулась и сжала пальчики подруги, давая понять, что мы всегда будем рядом. Наши жизни, как и наших семей, отныне тесно переплетены. Все мы вместе — щит Франкии, а попробуй пробей защиту, когда все дружно стоят плечом к плечу. Смела ли я когда-то надеяться на большее?

По традиции, свадьба дофина всегда первая, и только на следующий день к принцу присоединяться фавориты. Мне тоже было страшно и я пока не могла определиться за кого больше? За себя или Армель? Армель сейчас пойдет одна по живому коридору из вельмож. Одна к самому алтарю. Легко ли?

В дверь постучали и, не заботясь о приличиях, тут же открыли. В проеме показался месье де Грамон. Менталист, неодобрительно посмотрел на нас, сидящих на полу.

— Ваше Высочество, пора, — сухо начал месье де Грамон, — мадемуазель Эвон, и вам тоже.

Я кивнула, поднимаясь. Мне и правда, нужно занять место в первом ряду, рядом с остальными фаворитами. Сегодня важный день — возвышение рода де Грамонов. Да и не только. Все поймут новую расстановку сил и у многих будет время изменить тактику поведения, заключить новые союзы. Большая политика, как говорит дед.

Уже на пороге обернулась и ободряюще улыбнулась подруге.

— Не жалеете, мадемуазель? — спросил меня месье де Грамон, едва я закрыла дверь за собой.

— О чем? — удивилась я, подстраиваясь под шаг менталиста.