– Какое, вы говорите, внимание? Третье? – Игорь Сергеевич наморщил лоб и с недоумением посмотрел на водителя. – А это что еще такое?

– Термин это такой, – тот снова вздохнул и пожал плечами. – Я же вам про Карлоса Кастанеду в ресторане рассказывал? Вот он и ввел этот термин про третье внимание. Чтобы долго не объяснять, я вам ретроспективно сейчас эту концепцию изложу. Первое внимание – это мир наш, привычный и ежедневный. Второе внимание – те самые бездны, куда мы с вами погружаться будем на церемонии. Миры это, короче, которые в сознании существуют и куда попасть можно при помощи практик разных. Это то, Игорь Сергеевич, что от нас и нашего сознания скрыто. До поры до времени, естественно, скрыто. Через практики разные к этим мирам доступ получают. Для исследования. Или, если на практики времени нету, можно туда при помощи субстанций разных погрузиться, что психонавты да джедаи частенько и делают. А третье внимание, Игорь Сергеевич, – это уже совсем terra incognita. Это то, что за всеми мыслимыми и немыслимыми пределами лежит. Если совсем по-простому картину объяснять, это как раз и есть те пространства, в которые можно пройти, только окончательно и первое, и второе внимание себе покорив. Про это в принципе почти никто и ничего не знает. Так, слухи только разные, а конкретики – ноль. По второму-то вниманию сейчас народ уже начинает учиться путешествовать, а вот с третьим подобные штуки не проходят. Как я мыслю, – Павлик пожал плечами, – это дальнейший путь для сознания, которое школу жизни на земном плане прошло и все уроки выучило. Если хотите, это уже университет получается, в котором вечный странник дальнейшее обучение проходит.

– Понятно, что ничего непонятно, – типичный московский аллигатор усмехнулся и добродушно отмахнулся. – Бог с ним, с вниманием третьим. Что же отец Фармазон-то в итоге? Что с ним дальше произошло?

– Дальше, Игорь Сергеевич, все только хуже пошло, – рассказчик помрачнел больше прежнего: лицо его скривилось от страдальческой гримасы, словно от воспоминаний возникала боль. – Можно было бы ожидать, что анабасис святого отца на этом и закончится. Мало ли кто что пьет да ест, а потом видит всякое разное, чего нормальным людям в принципе видеть не положено? Да сплошь и рядом же такое, как опыт и практика показывают! Но всех нормальных людей отпускает со временем, что те же самые опыт и практика радостно подтверждают. Однако с отцом Фармазоном все совсем не так радужно получилось. Не на того напали, как говорится… Во-первых, с «Кагором» его любимым, с коим он к Василию притащился, облом вышел. Вася же, гад ползучий, отца святого вообще ни о чем не предупредил! А у аяваски целая куча особенностей есть, которые и знать, и учитывать нужно. Короче, чтобы долго вам манную кашу по пустой тарелке не размазывать, сразу скажу: не может теперь пить отец Фармазон…

– Что, вообще?!

– То есть абсолютно. Он как открыл пузырь да глоток сделал, так его наружу и вывернуло! И опять минут пятнадцать полоскало. Вася его – в ванну немедля, там очищение отца Иммануила окончательное и состоялось. А это все – от аяваски эффект, причем, известный вполне. Только Вася отцу о нем ничего заранее не сказал, а тот – ни ухом, ни рылом, что так бывает. Кабы знал, бежал бы, наверняка, от «лозы мертвых»! Только теперь ни выпить ему, ни мяса поесть…

– А мясо-то причем?

– Да кто ж его знает… Факт фактом остается: свинину он вообще есть теперь не может – его сразу наизнанку выворачивает. А он любитель был, оказывается, шашлычка свиного садануть. Теперь – все. Говядину, говорит, в небольших количествах можно, ну и баранину еще, но тоже по чуть-чуть. А спиртного – вообще ни капли и никакого. Он пару раз с горя пробовал – результат один и тот же. А у него же стресс! Вот он, как из ванны вылез обессиленный, сразу к Василию за советом и помощью – делать-то теперь чего, вопрошает? Свои ведь точно больше назад не пустят. Это только на словах пастыри овец заблудших в лоно обратно принять готовы, – молодой человек саркастически хмыкнул, – а по факту вон оно как получается! Помер Максим – да и хрен с ним, как говорят в народе! А для них отец Иммануил уже совсем отработанный материал был, после того, как он про Кришну с амвона пастве вещать начал. А Василий, говорю же, ему опять в свою дуду дует: на кой пес, говорит, тебе, отец Иммануил, эта вся тряхомудия нужна? У вас, дескать, хоть сто лет молитвы читай, а господа нашего Кришну и одним глазком не увидишь, а тут, мол, смотри, какие роскошные перспективы с первого раза перед искателем раскрываются! И ведь хитрый, змей! Так ласково вещал, что в отце Фармазоне якобы титан духа пропадает, а можно, дескать, и приоткрыть все эти способности дремлющие! А того уже хлебом не корми, дай только приоткрыть что-нибудь и чем-нибудь. «Кагор»-то больше в качестве средства, перспективы духовные расширяющего, не катит, вот он и давай у Василия пытать, какие варианты для него отныне имеются? Ну Вася, добрая душа, ему и насоветовал: тебе, говорит, мил человек, теперь только тантра поможет. Никаких других коротких путей для тебя, дескать, не существует. А тому – что мантра, что тантра, – Павлик усмехнулся. – Такой энтузиазм да в мирных бы целях!.. Как Василий рассказывал, батюшка уже на все согласный стал: давай, кричит, тантру свою! Готов, дескать, отец Фармазон на все!

– А что такое тантра эта ваша? – Игорь Сергеевич улыбнулся. – Короткий и патентованный путь на небеса?

– Зря смеетесь, – пожал плечами Павлик. – Именно так все и есть. Именно что короткий и прямой путь на небеса. Как я вам и говорил, прямая и отвесная дорога, без страховок всяких, без поддержки посторонней. Прямее и короче пути не существует просто. Этот метод, кстати, Игорь Сергеевич, интернациональный абсолютно, что интересно. Некоторые полагают, будто тантра к нам из Индии пришла, и индусские товарищи вроде как данный метод запатентовали, но это, я вам доложу, мнение ошибочное. Короткий путь во всех традициях был и есть во всех без исключения: и в христианстве, и в индуизме, и в исламе. Но в основном, конечно, восточные товарищи этот путь уважали и использовали, – он пожал плечами. – Почему уж так сложилось, не скажу, но факт фактом остается. Вот Василий отцу Фармазону и давай эти прогрессивные идеи в сознание внедрять: тебе, говорит, мил человек, к тантрикам