соображений осторожности очень важно, чтобы при подобных встречах присутствовала третья сторона – дабы ваши слова не были, пусть даже без всякого умысла, неверно истолкованы или вырваны из контекста.

Поскольку есть вещи, говорить о которых публично не вполне уместно, больница просит вас воздерживаться от обсуждения этих вопросов с другими сотрудниками и людьми, не входящими в больничный штат. Если у вас возникнет какой-то вопрос, вам понадобится какая-либо информация или если с вами войдут в контакт представители правительства или средств массовой информации, убедительно прошу вас связаться со мной по телефону. Пожалуйста, звоните за счет вызываемого абонента: Одри Эндрюс.

* * *

В тот же день глава отдела по борьбе с мошенничеством в сфере «Медикейд» получил факс от адвоката «Тенет» Гарри Розенберга. Тот настаивал, чтобы прежде, чем опрашивать сотрудников Мемориала, представители властей информировали потенциальных свидетелей, что у них есть право проконсультироваться у него или другого юриста «Тенет», а также отвечать на вопросы только в присутствии адвоката или другого представителя больницы. Райдер и Шафер выполнили это требование, повинуясь правилам профессиональной этики. Им ведь было нужно, чтобы полученную ими информацию можно было использовать в суде. В то же время Шафер не мог не отметить, что со стороны «Тенет» предложение представлять интересы своих сотрудников было стратегически верным ходом. Какая компания, учитывая высокую вероятность предъявления ей судебных исков, не захотела бы знать, какие показания дают ее работники?

* * *

Восемнадцатого октября, через несколько дней после репортажей телеканала Си-эн-эн, главная медсестра отделения «Лайфкэр» Джина Избелл встретилась с представителями офиса генерального прокурора. Встреча проходила в отдельном кабинете здания принадлежащей компании больницы «Кеннер» неподалеку от аэропорта Нового Орлеана. По громкой телефоной связи в беседе участвовал адвокат корпорации «Лайфкэр».

Избелл рассказала о том, что происходило в отделении «Лайфкэр» во время урагана и после него. При этом она сознательно не акцентировала внимания на том, о чем узнала, когда в четверг утром на седьмом этаже появились трое медиков из Мемориала и попросили сотрудников «Лайфкэр» покинуть больницу. «Наверное, я подумала, что они собираются взять заботу о наших пациентах на себя – осмотрят их и будут дальше за ними ухаживать. Не понимаю, что заставило меня в какой-то момент подумать, что дело в чем-то другом – может, кто-то что-то сказал. Не знаю. Я всего лишь строила догадки, но, откровенно говоря, не могу ничего сказать определенно».

Избелл никому не хотела создавать проблем. Тот факт, что было заведено уголовное дело и начато расследование, вызвал у нее гнев – как и выдержанные в обвинительном тоне телерепортажи и статьи в прессе. Она считала всех, кто работал в больнице во время урагана и наводнения, героями.

Шафер поинтересовался, сохранили ли медсестры «Лайфкэр» истории болезни, в которых было зафиксировано, какие именно препараты они вводили пациентам во время стихийного бедствия.

«Да. То есть мы вводили препараты до утра среды – и делали записи об этом в историях болезни. А потом больница перешла на режим выживания. После этого мы в основном занимались тем, что старались сохранить жизнь пациентов – но давали им только еду и воду. О полноценном лечении речь уже не шла».

«Мы побывали на вашем этаже, – сказал Шафер, проводивший обыск во владениях «Лайфкэр» в Мемориале. – Нам известно, как там все выглядело. Могу себе представить, через что вам пришлось пройти».

Да как он посмел это сказать? Избелл ощутила вспышку ярости, настолько сильную, что невольно вспомнила девочку из фильма ужасов «Экзорцист», в которую вселился дьявол. «Нет, вы не можете себе этого представить, – с нажимом произнесла она и закашлялась. – В это невозможно было поверить. Мы так старались, делали все, чтобы они выжили. Хотела бы я знать, почему потребовалось столько времени на то, чтобы вывезти пациентов из больницы. Мы могли бы потерять гораздо меньше больных». По словам Избелл, власти оказались не готовы вовремя оказать необходимую помощь. Именно в этом, по ее мнению, и состояло настоящее преступление. Именно это стало причиной смерти большинства умерших пациентов. А потому, считала Избелл, следователи должны были заняться президентом Бушем, а не каким-то врачом больницы. По ее мнению, надо было оставить в покое тех людей, которые во время урагана и наводнения находились в больнице и работали не покладая рук. А доктора, который хотел избавить пациентов от мучений, следовало считать героем, а не преступником. Ситуацию, сложившуюся в больнице, она сравнила с тем, что происходило на борту «Титаника» после его столкновения с айсбергом, или во время войны.

«У «Лайфкэр» были ресурсы, чтобы принять необходимые меры и эвакуировать моих пациентов и моих сотрудников». Джина Избелл обвинила представителей властей в том, что они отговорили руководителей «Лайфкэр» направить в больницу помощь. «Это просто несправедливо. Как хотите, несправедливо. Нечестно, и все тут. Извините».

Шафер предложил устроить перерыв, но Избелл, сделав над собой усилие, взяла себя в руки и сказала, что готова продолжать. Она попыталась вспомнить некоторые мелкие детали.

«Наверное, я все припомню сегодня ночью, часа в три. Дело в том, что я могу спать только до двух или до трех ночи, а потом просыпаюсь», – сказала она. Избелл не просто плохо спала – ей снились кошмары, в которых она видела лица своих пациентов. У нее выпадали волосы. Ее подруга всерьез беспокоилась: вид у Джины постоянно был печальный и угрюмый. Она словно бы утратила всю свою внутреннюю силу и энергию. Избелл покинула Мемориал на борту маленькой лодки-плоскодонки, вся в потнице, морально и физически измученная, и вскоре узнала, что у нее больше нет дома: район, где она жила, как и весь приход Сент-Бернард, был разрушен стихией. Она чувствовала себя виноватой перед сотрудниками, которых вызвала на работу в больницу на период урагана. И страшно переживала из-за смерти пациентов.

«Возьмите с собой в постель блокнот и записывайте в него все, что вспомните», – предложила Райдер.

«Так вы сможете ответить на все наши вопросы, – пошутил Шафер. – А мы вам позвоним часа в три ночи».

«У вас ведь есть номер моего мобильного телефона! Правда, позвоните мне!»

Когда опрос был закончен, Шафер поблагодарил Избелл. «Я знаю, наш разговор причинил вам боль, – сказал он. – И очень ценю ваше мужество».

«Для меня сейчас каждый день испытание», – ответила Джина Избелл.

* * *

Настороженность и раздражение, которые Избелл продемонстрировала во время беседы с помощником прокурора штата и следователем, были весьма типичными. Репортажи Си-эн-эн и письма юристов «Тенет» стали неким поворотным пунктом. Первые несколько свидетелей, казалось, говорили с Райдер и Шафером