Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассуждения человека у знатока Тени не вызвали каких-либо отрицательных эмоций, наоборот, даже скромная улыбка появилась на его лице от каких-то там собственных мыслей. Однако показывать этого он не стал. Когда Безумец в очередной раз глянул на него, Солас лишь сдержано кивнул в знак принятия таких доводов. Такое равнодушие почти что удивило магистра, однако быстрее тот догадался.
— Ты ведь знал об этом?
— Да. В твоих словах правда. Эльфы из Народа, поработившие свой же Народ. Эванурисы — так они себя назвали. Тень мне это показала.
Безумец довольно усмехнулся. Собственная правота, очевидно, очень польстила его тевинтерскому самолюбию. Да и такая потрясающая, особенно-то для эльфа, осведомлённость собеседника не могла не перестать восхищать.
— Правильно понимаю, подобные знания, полученные из Тени, стали причиной твоих разногласий с долийцами?
— Так и есть. Во мнениях насчёт истории, которую они стараются «сохранить», мы и не сошлись. А я ещё по молодости своей (да и глупости — тоже) предпринимал попытки их переубедить.
— Не думаю, что в таких вопросах словесных доказательств будет достаточно.
— Недостаточно. Поэтому я пошёл им навстречу, готов был сопроводить любого из хранителей в Тень, показать историю. Но они погнали меня прочь ровно так же, как гонят на верную смерть всех лишних для клана магов. Отныне… Видеть их не желаю!
Пока Солас это говорил, он смотрел в какую-то недостижимую даль леса, не на собеседника и уж тем более не на руины дворца. Но это было и к лучшему. Поскольку его ледяной взгляд из смеси самых, казалось бы, несовместимых чувств: и сострадания, и горя, и страха, и злости, и обиды, и ненависти то ли на себя, то ли на нынешних эльфов в частности и на весь мир в общем — точно способен напугать любого.
— Но если рассматривать этот вопрос менее предвзято, то ты несколько… несправедлив к долийцам. Тем более эльфы по природе своей слишком консервативные, покорные и очень медлительные в адаптируемости к изменениям в мире.
— «По природе»?! Не знал, что «многовековая жизнь под людским гнётом» приобрела такое невинное название.
Оба мага не были друзьями, не знали особенностей речевого поведения друг друга, поэтому в беседе они всегда придерживались особой осторожности, даже некой официальности. Эти двое столь же похожи друг на друга, сколь же и различны. Именно поэтому легкомысленная фраза или совсем безобидная шутка с особой лёгкостью могли превратиться во что-то похуже даже самых чёрных оскорблений, которое обрубит на корню не только нынешний разговор, а все возможные в дальнейшем встречи. Недопонимание могло произойти в любой момент. Однако оба мага были и слишком взрослыми, чтобы позволять себе юношескую импульсивность, а главное, умельцами в играх высшего света. Где, как не там, научишься не вестись на провокации, сходить с самых опасных тем, а также обтачивать углы выходящей из-под контроля дискуссии?
Именно поэтому Безумец не стал поддаваться на провокацию собеседника, который принял его слова за завуалированное оскорбление, коим оно, на самом деле, не являлось, но зато решил воспользоваться приёмом, переводящим все обвинения на самого обвинителя.
— Можно ли назвать твоё поведение лицемерием, Солас? Нелестно выражаешься о долийцах, но при этом сам падок на неразумные обвинения, — произнёс магистр с ехидной ухмылкой.
От этих слов ушастый отшельник хищно глянул на человека. С кулаками бросаться он, конечно, не собирался, но почти что приказал объясниться.
— Вне сомнений, века рабства у людей оставили на сознании эльфов заметный отпечаток, однако неужели никто кроме меня не думал разобраться в этом вопросе поподробнее? — театрально вздохнул Безумец. — День падения Арлатана имел особое значение. Ежегодно правительство не могло не напомнить всем эльфам Империи об их воистину позорном поражении, а своим гражданам — о величайшем подвиге полководцев прошлого. Весь мир был убеждён, что тевинтерцы захватили тот самый великий Элвенан, одолели всех могущественных бессмертных эльфов-защитников. Однако мы, исследователи, хоть и патриоты, но точно не фанатики, чтобы не понимать, что за всю нашу историю люди ни разу даже не приблизились к тому величию, коим обладала эльфийская империя в период своего процветания. Любой историк скажет, что в период этих завоевательных походов никакого «того самого» Элвенана уже не было. Он пал и был окончательно растерзан в гражданской войне ещё задолго до первого контакта между нашими расами. Что привело к такому упадку, почему эльфы растеряли своё могущество, а главное, бессмертие — вопрос для отдельных дискуссий и сейчас не о нём. Важно понять, что никакой войны на самом деле не было. Эльфы не воевали, они сдавали свои города и бежали, они не были готовы к войне, но были слишком гордые и одновременно медлительные, чтобы изменить свой привычный жизненный устой и успеть перестроиться на военные рельсы. Всё закончилось в Арлатане. Я много читал