про осаду знаменитейшего города, поэтому уверен наверняка, что тогда не люди победили, а проиграли эльфы. Они должны были стоять до последнего, сражаться, а если выхода не оставалось, то уничтожить себя вместе с городом. Поскольку Арлатан был сердцем не только империи, но и сердцем всего народа. Его ни за что нельзя было сдавать врагу. Так бы поступили и люди, и гномы. Однако эльфы сдались. Большинство из них, прошу заметить, сдались добровольно, отдали «сердце» на осквернение, а себя — на пожизненное рабство, — прервав монолог, Безумец непривычно строго посмотрел на эльфа. Он хотел, чтобы собеседник понял, чтобы не обвинял в умышленном унижении или насмехательстве. Ведь в такой судьбе, а особенно, в её причинах, мужчина сам не видел ничего смешного. — Я не буду уподобляться моим менее компетентным коллегам и обвинять всю вашу расу в трусости. Ведь это абсолютно не так. Поскольку в те давние дни пало не меньше отважных эльфов, которые несмотря на творившийся кризис действительно до последнего стояли за свой мир и своих сородичей. Но почему же тогда эльфийский народ ждало полное и безоговорочное поражение? Почему они не решились отступать дальше? Да это можно было считать позорным побегом, но зато они бы сохранили свою свободу. Почему они так держались за свой город, который потом же сами и сдали? Как думаешь, Солас? Ведь никакой «многовековой жизни под людским гнётом» тогда ещё не было.

— Эванурисы… они слишком долго держали наш Народ в рабстве. Настолько долго, что когда Народ оказался свободен, он не воспользовался этим, потому что… не умел. Он покорился захватчикам, потому что кроме беспрекословного подчинения ничего не знал на протяжении тысячелетий… — тихо совсем шёпотом произнёс Солас. Не понятно, то ли отвечал на вопрос собеседника, а то ли сам себе со стыдом признавался. При этом идеально ровная осанка гордого эльфа вмиг растеряла всю свою ровность, и он стоял, сжавшись, словно юнец, пожуренный родителями за провинность.

— Именно, — одобряюще кивнул человек. — После подобных откровений особенно хочется считать правдивой легенду, где Фен’Харел избавляется от этих магов — или кем они там в дальнейшем стали. Впрочем, насколько сильно их эгоизм, цинизм и гордыня изувечили сознание целой расы, вероятно, до конца не понимал даже он.

— До конца не понимал даже он… — словно в бреду шёпотом повторил Солас последние слова магистра.

Пусть поднятые в нынешнем разговоре откровения имели нерадостный окрас, но последние слова Безумец произнёс в достаточно-таки шуточной манере. Ведь что бы ни сделали эти эванурисы, кем бы они там ни были, и сколько бы ни терзали свой же народ, для мужчины они не больше, чем просто пережитки прошлых чудных эпох, ныне почти забытая история.

То, что его собеседник от достаточно-таки бытового обсуждения всех этих «пережитков», кажется, впервые впал в настолько сильную вдумчивость, хромого мага, конечно же, удивило, но он не стал расспрашивать или ещё каким-то образом лезть в душу эльфа. По многим причинам. Да и нечего было нарушать простоту Тени и тормошить собственных демонов. Ведь встречались они здесь не для этого, а чтобы просто поговорить о магии, о Тени, об истории — в общем обо всём том, что нынешний, будто бы усмирённый, мир не одобрял.

Молчание собеседника Безумец интерпретировал как окончание их сегодняшнего разговора. Ничего удивительного. Их странные встречи чаще всего тем же странным образом и заканчивались. Однако сейчас мужчина не спешил покидать это место, рушить образ. Отойдя от центральной части руин, маг вскоре оказался практически на краю возвышенности, на которой был возведён дворец. И именно отсюда открылся прекрасный вид на всю зелёную долину. Вид нерукотворной, природной красоты под вечерний приятный свет солнца, которое Тень соответственно любезно окрасило, навивал некое даже магическое спокойствие. Безумец усмехнулся, вспомнив. Ведь когда-то в реальных руинах эльфийского наследия он также стоял здесь и посматривал на потрясающие пейзажи арлатанского леса… Это было так давно, теперь, кажется, вечность назад, что даже не верилось в правдивость. Ведь тогда многое было по-другому: другие обстоятельства, другие цели, мечты… Да и жизнь была совсем другой.

Вопреки ожиданиям человек пока не остался тут один. Ведь вскоре он услышал шаги второго сновидца. Сегодняшняя встреча впервые за долгое время зародила в древнем эльфе столь тяжёлые мысли. Очевидно, когда он отправится дальше в одиночку путешествовать по Тени, маг очень тщательно всё обдумает, вновь и вновь дословно переберёт сегодняшний их разговор. А сейчас Солас решил воспользоваться моментом и также насладиться знакомыми видами. От прошлой растерянности на лице хитреца не осталось и следа, что-либо увидеть лишнего через эту маску холодного спокойствия не сможет даже магистр.

— А почему пропаганда ваших времён всеми силами не держалась за теории о ложности эльфийского пантеона? Кажется, что-либо позорнее этого пятна в нашей истории не найти.

— Если достаточно громко кричать о подобных истоках одной религии, то кто-нибудь однажды обязательно спросит: а почему бы истоками нашего семибожья не быть такими же? Сомневающаяся паства жрецам, разумеется, не нужна. Поэтому безопаснее было признать эльфийских богов лишь вашей фантазией, а вас самих — наивными язычниками. Впрочем, и не каждый магистр был готов поверить, что небольшая группа выходцев из просвещённого общества, на фоне которого даже Тевинтер выглядел лишь блеклым подражателем, осмелилась тысячелетиями держать своих же сородичей в рабстве, возведя вокруг себя культ принудительного поклонения.

— Не так уж это и удивительно. Гордыня в природе каждого из нас. Уверен, не была бы жизнь людей так скоротечна, среди вас нашлись бы свои «эванурисы».

— И не сомневаюсь. Синоду даже скоротечность не помешала неисправимо изуродовать весь мир…

Глава 10. Планы на будущее

Отныне сборы в Ставке Командования проходили в новой обстановке. Да и сама эта «ставка» претерпела вынужденные изменения. Теперь это уже не просто тёмный переделанный закуток в здании церкви, а вполне себе презентабельный замковый зал. Хотя тоже самое нельзя было сказать о самом замке. Скайхолд достался Инквизиции в слишком плачевном, в плане удобств, состоянии. Но ругать за это каменного «старичка» смели только глупцы. Остальные прекрасно понимали, что замок — лучшее решение всех их проблем. Ведь, потеряв базу в виде Убежища, куда бы выжившие герои того ужасного вечера подались? Унижаться, падать всем Советом на колени перед власть имущими Ферелдена, Орлея или даже Церкви, чтобы заполучить в аренду хоть какой-то жалкий кусочек земли? Пришлось бы. Но, к счастью, Создатель смилостивился над ними. Правда, то, что вся эта «милость Создателя» выглядела, как лысый хитрый эльф, только желание которого делиться