убитым наповал, чем медленно умирать под палящим солнцем в окружении врагов.

— Не дурак! — Васька вцепился в него мёртвой хваткой. — Мы с тобой в одном городе родились, в одну школу ходили, в один бой идём. Ты обязан помочь мне умереть легко и быстро, — он рванул ворот гимнастёрки, — а я, если хочешь, убью тебя. Уговор?

Сергей подобрал пустую фляжку, открутил пробку и попробовал выцедить хоть каплю жидкости:

— Уговор! Пошли манатки собирать и боеприпасы готовить, пока Кугелевич нам наряд не влепил. Вон, танкисты уже солярку в баки заливают, а нам ещё водой запастись надо. Кому тащиться? Орёл или решка?

* * *

Танки выползли из тумана белой ночи на границе света и тьмы. Тяжело ворочая гусеницами, они двинули в сторону немецких позиций. От мощного рёва моторов земля дрогнула, покачнулась и поплыла перед глазами тех, кто сидел, всем телом прилепившись к вибрирующей броне. Бойцов, оседлавших танки, было так много, что нога Сергея стояла на чьей-то голове, а ему в бок впивался острый Васькин локоть.

Руки словно вросли в оружие, а глаза напряжённо искали врага, чтобы успеть опередить прицельный выстрел.

Когда, преодолев первый ров, танки вышли на открытое место — грянула вражеская артиллерия, ураганным огнём сметая бойцов с брони.

— Держись, ребята! — разрывая рот, заорал комбат и тут же покатился кубарем вниз. Сергей видел, как его тело подмяло под гусеницу и отбросило в сторону. Пытаясь не соскользнуть вслед, Сергей с размаху ударился лицом о башню, на несколько секунд оцепенев от резкой боли.

Кругом стоял кромешный ад, наполненный грохотом, дымом и криками. Привалившись спиной к броне, Сергей вжался в пульсирующий металл. Стрелять! Стрелять без перерыва, прямо в гущу бегущих фрицев. Он сплюнул кровь изо рта, краем глаза зацепив Ваську, который грушей висел около ствола танка. Жив!

Откуда-то изнутри в голове зазвенела команда: «Огонь! Огонь! Огонь!» Эта команда толкала его нажимать пальцем на гашетку, лихорадочно поворачивая тело, чтобы опередить продвижение немцев. Сергей видел, как падали с танка товарищи, и понимал, что в любую секунду может тоже захлебнуться собственной кровью, но ярость боя начисто вытесняла чувство страха, придавая силы.

Когда в небе появились самолёты с чёрными крестами на крыльях и началась бомбёжка, от поднятой в воздух пыли солнце скрылось из глаз. Танк, облепленный людьми, двигался наугад, пока не провалился в песчаный котлован, изрытый тоннами взрывчатки. От собственного крика у Сергея заложило уши. Подошва сапога проехалась по траку гусеницы. Он едва успел отдёрнуть ноги. Трясясь от натуги, танк зарывался гусеницами по самое днище. Фрицы били прямой наводкой, и снаряды ложились всё ближе и ближе. Со стороны нашей батареи грянул ответный удар. Сергей думал, что там все погибли.

«Откуда?» — он дико посмотрел на Ваську.

Закусив губу, тот перезаряжал автомат.

— Наши! Слышите, наши бьют! — отстреливаясь, сипел командир взвода. Выпустив автоматную очередь, он круто развернулся к Сергею: — Из пулемёта стрелять умеешь?

Взводный пнул ногой тяжёлый немецкий пулемёт, откуда-то оказавшийся в яме. Рядом валялся ящик с патронами.

— Пробовал!

Перед глазами вертелась и плясала карусель боя: трассы, разрывы, цепочки автоматных всплесков, тяжёлая поступь танков.

Справа и слева, метрах в трёхстах, маячили серые мундиры гитлеровцев. Их каски отливали на солнце чёрным блеском.

Упав на колени, Сергей вцепился в пулемёт, выволакивая его на кромку ямы.

В лицо ударило фонтаном песка, резко плеснув жаром в глаза. Сергей навёл прицел и нажал на гашетку. Земля под ним дрожала и стонала, словно её перемалывали в огромных жерновах. Рядом поднимался столб дыма от горящего немецкого танка, крупные искры жгли лоб и волосы. Линия горизонта полыхала и пульсировала вместе с толчками пулемётных очередей, полосующих ряды немцев. С позиций гитлеровцев вверх летели сигнальные ракеты. Они летели туда, оттуда била наша батарея.

«Держитесь, ребята!» — стонал про себя Сергей, не переставая стрелять из пулемёта.

Тьма боя задавила, затёрла солнце, вдруг ставшее тусклым бордовым пятном кровавой корки. Везде: впереди, сзади, сверху, поле бурлило огненными валами, среди которых уродливыми чудовищами ползали танки.

— По танкам, справа! — разрезал воздух истошный крик командира, перекрытый глухим взрывом. — Разворачивай пулемёт! Живо!

Сергей мгновенно перекатился на другой бок и рванул дуло пулемёта в скопление немцев. Очереди выкашивали ряды, но фрицы пёрли и пёрли. Промелькнуло налитое жаром лицо Васьки с выпученными от натуги глазами. Он плюхнулся в песок на продавленное Сергеем место и застрочил из автомата короткими очередями.

В котлован то и дело валились раненые и убитые — красноармейцы, гитлеровцы — все вперемешку. Оглянувшись, Сергей увидел, что его спину защищают танкисты. Их лица были черны от копоти. Комвзвода занял позицию с левого фланга. По его рубахе расползалось тёмное пятно.

Атаки следовали одна за другой. Встав во весь рост, сержант Бочкин одну за другой метал гранаты, перекашивая рот в крике:

— За Ленинград, сволочи! Получайте!

Поднявшее в зенит солнце палило жаром. Тягучий воздух кисельно дрожал серым маревом. Гора трупов росла. Войска шли в атаку на верную гибель. Жарища, невыносимый смрад.

— Пить! — откинувшись на спину, простонал комвзвода Кугелевич, зажимая рукой рану на плече. — Ребята, дайте хоть глоток.

Воды ни у кого не оказалось, а вместо стеклянных фляжек в вещмешках звякали осколки. Сергей провел по спёкшемуся рту тыльной стороной ладони, подумав, что не хватало ещё потерять сознания от жары.

Пользуясь затишьем, стали копать ямку под колодец. На глубине полутора метров показалась вода с багровыми сгустками крови.

Пить хотелось до смерти. Особенно страдал от жажды раненый Кугелевич.

— Эх, была не была, — сказал Бочкин, — где наша не пропадала.

Вода в котелок набиралась медленно по каплям. Дождавшись своей очереди, Сергей заставил себя сделать глоток, но котелок тут же выбило из рук шальной пулей.

— В атаку, вперёд! — грянуло где-то сбоку поля боя. — Ура! За Родину!

Сергей снова откатился за пулемёт, перетащив его к другому краю пологой ямины. Перед глазами простиралась огромная поляна и виднелись рельсы узкоколейки.

«Уехать бы сейчас», — подумал он с тоской, устанавливая пулемёт в рабочее положение.

Со всех сторон к котловану стягивались немцы. Медлить было нельзя. Приподнявшись на локтях, комвзвода вслух пересчитал оставшихся. Их было пятеро: Сергей, Василий, сержант Бочкин и два танкиста.

Мутнеющий взгляд младшего лейтенанта Кугелевича пробежался по лицам и застыл, споткнувшись о жерло танка:

— Слушай мою команду! Приказываю прорываться к лесу. А там… — Кугелевич втянул в себя воздух, — …как Бог даст. Я вас прикрою. Старшим группы назначаю Медянова. Он шофёр, дороги знает, быстрее выведет к своим. Только подтащите ко мне всё оружие убитых. Постараюсь продержаться