— Это уже мне решать.

— И еще одно. Мы взяли в плен вождя восстания.

— Искербела? Превосходно.

Вителлий просиял.

— Я с гордостью представлю его гражданам Рима, когда мы вернемся в столицу, чтобы отпраздновать нашу победу.

— Нашу победу? — тихо пробормотал Макрон.

Вителлий мрачно поглядел на него.

— Ты что-то сказал, центурион Макрон?

— Я сказал: «Нашу победу!», командир, — ответил Макрон, вскинув голову и лениво подняв кулак. — Ничто так не радует граждан Рима, как победа. Удивлюсь, если император не дарует тебе триумф, командир.

Вителлий поглядел на него и улыбнулся.

— Я тоже, центурион Макрон. Я тоже. Все случилось даже лучше, чем можно было надеяться…

Остия, порт, начало осени 54 года от Р. Х.

Суда с войсками и военные корабли из Тарракона миновали волнолом и вошли в спокойные воды бухты вскоре после полудня. С запада дул прохладный ветерок. Для прямого перехода из Испании было уже поздновато, и моряки были очень рады, что им удалось избежать штормов и шквалов все те десять дней, которые они провели в море. На следующий после выхода из Тарракона день установился штиль, и они почти не продвинулись вперед в течение трех дней, но затем ветер переменился. Однако они не видели ни одного паруса с тех пор, как покинули порт. Подходили к концу еда и вода, матросы и гвардейцы с нетерпением ожидали высадки, чтобы напиться и ублажить свою плоть в заведениях Остии.

Макрон стоял у поручня на носу биремы, где были выжившие командиры и часть гвардейцев второй когорты. Ему уже надоел соленый морской воздух, хотелось увидеть что-то более знакомое и приятное, почувствовать запах суши. Смесь едкого запаха дыма и плесени городов почему-то напоминала ему запах пота и вареных овощей.

Катон пришел с кормы и стал рядом. Если верить хирургу из другой когорты, рана у него на глазу заживала отлично. Хирург осматривал его с тех самых пор, как была снята осада с рудника. Под глазом остался заметный шрам, и Катон не слишком хорошо видел им, с нижнего края все расплывалось. Хирург сказал, что выздоровление идет отлично и ему повезло, что он не перестал видеть этим глазом. «Странные вещи подразумевают под везением армейские хирурги», — подумал Катон. Он бы предпочел какое-нибудь иное везение, более общепринятое.

— И снова мы в Остии. Пора хорошенько выпить, — сказал Макрон, потирая руки. — Посидеть у огня за хорошей едой и с пухлой девкой на коленях.

— Помнится, что в прошлый раз, когда мы здесь были, ты не хотел подхватить гонорею.

— После всего того, что я пережил за последние пару месяцев? Думаю, я заслужил отпуск, и хороший.

— Возможно. Кроме того, простые радости — самые лучшие, — ответил Катон.

— Не может быть и речи о простом, когда поедим, — сказал Макрон, подмигивая. — А ты чем займешься?

— Я?

Катон пожал плечами.

— Отправлюсь в Рим. Хочу повидать Луция. А потом хорошо подумать о том, что делать дальше.

— Дальше?

Макрон нахмурился.

— Ну, еще одно назначение нам обоим. Новые бои. Или тихий гарнизон в жаркой и причудливой стране. Это и будет дальше, брат. Если есть в мире хоть какая-то справедливость. Мы сделали свое дело и заслужили немного покоя и мира.

— Да уж, отдохнуть мне не помешает. Но уж лучше бы я побыл рядом с Луцием, глядя, как он растет. Остепенился немного. Если Семпроний сможет найти мне должность в администрации или ссудит деньгами, чтобы открыть свое дело.

Макрон покачал головой.

— И что ты знаешь о том, как вести свое дело? Когортой ты можешь управлять, и хорошо, но делом? Для этого требуется весьма безжалостный ум, какой редко встретишь в нашем мире. В особенности в Риме. В этом логове воров и обманщиков, которые пожмут тебе руку, а потом ударят ножом в спину. Они тебя заживо съедят.

— Возможно…

— Никаких «возможно». Тебе намного безопаснее остаться воином. И выгоднее, учитывая твое жалованье.

— Хоть что-то, по крайней мере.

Их прервал крик триерарха, который приказал морякам убрать парус и поставить весла. Моряки побежали к канатам и выстроились вдоль реи. Отвязали канаты, и плотное полотно паруса захлопало на ветру. Скатав парус, они выставили весла, и зазвучал барабан, задавая ритм. Весла начали опускаться в воду, и корабль двинулся вперед.

Главная пристань в новой бухте была недалеко от моря, и военный корабль развернулся, заходя между двух бирем, стоящих у причала. Отдали команду убрать весла, и рулевой опустил весло, аккуратно разворачивая корабль бортом к причалу. Судно замедлило ход и остановилось. Бросили швартовы в руки моряков на других биремах, и корабль подтянули к соседнему.

Вскоре Макрон сошел на берег. Ступив на причал, он почувствовал привычное для человека, долго пробывшего в море, странное ощущение, будто земля под его ногами все еще качается. Продолжая покачиваться, он дошел до открытой двери «Дара Нептуна». Катон чувствовал себя не лучше, и оба они с облегчением уселись на скамью, махая руками служанке.

— Кувшин вина, милая, — радостно сказал Макрон. — Две чаши, и улыбнись, когда принесешь, если за это денег не берут.

Настороженно глянув на центуриона, девушка пошла за выпивкой. Макрон огляделся и заметил, что остальные клиенты несколько мрачнее, чем можно было бы ожидать в подобном заведении.

— Великие боги, что здесь случилось? Все выглядят так, будто потеряли денарий, а нашли асс[8]

— Странная атмосфера, точно, — согласился Катон, кивая.

Девушка вернулась с кувшином и двумя самийскими чашами и поставила их на стол. Макрон кивнул и радушно улыбнулся ей.

— Порадуйся, пока не поздно.

Девушка нахмурилась.

— Пытаешься веселиться, господин?

— Веселиться? Нет, радоваться. Почему тут так мрачно? Что со всеми случилось?

— Где ты был в последний месяц?

— В море, так уж случилось. Только что с корабля сошел.

— А-а…

Девушка приподняла брови.

— Значит, не слышал новостей.

— Каких новостей? — спросил Катон.

Девушка налила им вина.

— У нас новый император. Клавдий умер.

— Умер? — переспросил Катон, окаменев. — Как?

— Старость… яд в пище… Кто знает? В любом случае, императором теперь этот его сын.