– Лежи, дикая и неугомонная землянка. Ты жива, наши дети в полном порядке. Ксав занимается утряской проблем… Мы живы и до сих пор вместе. Несмотря ни на что. Это главное.

Саймон говорил спокойно, но потом улёгся головой мне на живот. Я поглаживала его короткие, жёсткие волосы, черпая в прикосновениях силу и спокойствие.

«Мы живы и до сих пор вместе, – повторила про себя его сло. – Это главное…»

* * *

На Терлеа объявили траур.

– Это хорошо, – сказал Ксавьер.

Я увидела его только спустя двенадцать часов. Сначала Саймон разместил меня в медицинской капсуле, чтобы убрать повреждения. После восстанавливающей капсулы я чувствовала себя значительно лучше – следов повреждения не было видно.

Только в памяти добавилась ещё одна страничка и причёска изменилась. Волосы стали короче. Они просто обломались в том месте, где выбились из-под костюма.

– Хорошо?

Ксавьер беспокойно ходил по комнате, но выглядел преувеличенно довольным. Очередной заход. Я поймала терлеанца за ладонь и потянула на себя, заставила усесться в кресло и забралась на его колени.

– Ксав, не молчи. Не закрывайся от меня за маской силы и спокойствия… – попросила я, вглядываясь в его глаза.

Ксав и Саймон понесли потери. Невосполнимые. Они лишились общей матери. Потеряли отца и дядю в лице Дариона. Ксавьер отвёл взгляд в сторону, вздохнул и упрямо сказал:

– Траур – это хорошо. Знаешь почему? У нас будет три месяца спокойствия. Во время траура запрещается проведение выборов и про распри тоже забывают… Власть автоматически сосредотачивается в руках ближайших родственников. С рядом ограничений, разумеется. Но всё же это хорошо. Хорошо… – повторил упрямец, пряча эмоции глубоко-глубоко от меня.

Я обняла его и начала гладить по напряжённым плечам, снимая усталость лаской. Ксавьер расслабился и прикрыл глаза, наслаждаясь близостью.

– Что ещё произошло, пока меня не было? Я чувствую, что ты рассказал мне не всё… Ты и Саймон, вы оба утаиваете часть правды от меня.

По губам Ксавьера скользнула грустная улыбка.

– Пока Саймон проверял пути перемещения всех аварийных капсул, мне удалось остановить Клейтона ан-Мёрбока.

– Его схватили?

– Нет, – издал короткий смешок Ксавьер. – Его остановили. Я не стал предлагать переговоры, его просто уничтожили. Всех сторонников отправили в места заключения.

– Ого… Жёстко.

– Пришлось, – пожал плечами Ксавьер. – Вначале Совет взбунтовался против принятых мер, но когда стало известно, что Кейла и Дарион не выжили… – вздохнул. – Единодушное согласие.

Ксавьер задумчиво провёл пальцами по моей щеке.

– Мы не любим, когда нарушают наши традиции. Нападение на временных управляющих – тот случай, когда нужно искоренять нарушителей.

– Значит, три месяца тишины? – спросила я.

– Да. Три месяца тишины, Эллен ан-Джозрок.

– Что? Но я же…

– Плевать, – вздохнул Тьер. – О твоей беременности уже стало известно. Если за три месяца мы не убедим терлеанцев принять наш Союз, придётся передать власть выбранному наместнику и убраться с планеты.

Три месяца… Казалось бы так много!

Но дни были суетные и тревожные.

Сначала состоялось прощание с Дарионом и Кейлой. Их останки едва смогли найти. Терлеанцы не хоронили своих соплеменников, закрытые контейнеры транспортировали в специальное место – Пропасть прощания.

Можно было лишь издалека понаблюдать, как автоматическая машина опускает контейнер в кипящую лаву. Короткая вспышка – и больше ничего.

Красивое зрелище, но очень грустное.

Братья ан-Джозрок решили не показывать слабость. Даже во время перелёта на Терлеа Ксав показал больше эмоции, когда узнал о смерти отца.

Сейчас же он словно отсёк всё лишнее и стал тем самым Тьером, временным управляющим. С очень ограниченными полномочиями. Но решение важных проблем и задач, все распри были отложены до окончания дней траура.

Терлеанцы искренне скорбели и с опасением всматривались в будущее. Ветер перемен, казалось, затронул мысли каждого гражданина.

Навьер сблизился с братьями ещё больше. Постоянно находился рядом и принимал участие в решении важных вопросов. После того как он открыто не поддержал решение своей семьи, отношения с домочадцами сильно охладели.

Братья настаивали на том, чтобы Навьер как можно скорее заключил связь с побратимом, но расчётливый Навьер подходил к этому вопросу осознанно и не торопился с выбором.

Меня переселили в другое место, как и планировал Дарион.

Отдалённый дом на закрытой, хорошо охраняемой территории. Чаще всего я общалась именно с братьями и Навьером. Навьер казался мне добрым приятелем и восполнял пробелы знаний. Он был неплохим собеседником.

Братья, несмотря на то что сами приставили Навьера ко мне, ревновали. Мне было приятно проявление их чувств. Любовь и забота оберегали и согревали меня изнутри даже в прохладные дни сезона ветров и дождей.

Стало известно, что я жду двух сыновей. Малыши развивались как положено. Ан-Джозроки до сих пор спорили, чей сын будет Старшим.

Мне было приятно слушать их лёгкие перепалки и примирять братьев между собой. Я могла бы назвать себя счастливой, если бы не затаившееся чувство тревоги и осознание, что траур скоро кончится…

Терлеанцы открыто не показывали своего недоброжелательного отношения к пленённому трофею с Земли, но слушки расползались, выдвигались теории… Как бы потом граждане Терлеа ни потребовали вивисекции непонятного экземпляра, вызывающего у них опасения!

Но события развернулись немногим раньше срока окончания траура. Они приняли совершенно неожиданный оборот. Я и предположить не могла, что земляне дадут знать о себе, пожелав забрать ценный экземпляр, над которым производились эксперименты.

Это стало шоковым ударом, прогремевшим однажды днём.

Я в сопровождении Навьера направлялась из медицинского центра обратно в жилой корпус. Внезапно резко прозвучал звуковой сигнал входящего вызова.

– Нав! Срочно ко мне! – встревоженно сказал Ксавьер. – Вместе с Эллен. Отправь обратно всех прочих служащих!

– Что-то случилось? – встревожился Навьер.

– Случилось. Не могу сказать по каналу связи. Заявлю лично. Жду!

Навьер выругался себе под нос, но поспешил заверить меня, что опасности нет.

Я не стала вслух подвергать сомнениям его слова. Но казалось, что ничего хорошего нас не ждёт.

– Садитесь, – кивнул Ксавьер.

Но сам прохаживался нервно, поглядывая на дверь.