— В пользу Лэнгфорда! — бросил он через плечо, но когдапотянул ручку двери на себя, снова услышал удар о стену и заглянул внутрь. —Нет, в пользу Дю Вилля! Ой, нет, в пользу Лэнгфорда! Ой, нет.. — Не успел онзахлопнуть дверь, как один из соперников по ту сторону стукнулся об нее.Помедли управляющий еще секунду, остался бы без головы.

Шум наконец прекратился, а управляющий еще долго стоял,привалившись спиной к двери и не решаясь ее открыть. Но тут дверь самаоткрылась, и он ввалился в комнату, в то время как Лэнгфорд и Николае Дю Вилльспокойно прошли мимо него и направились в игровой зал. Оставшись один,управляющий с облегчением вздохнул и медленно обвел глазами комнату, котораякаким-то чудом, казалось, не пострадала. Он уже было возблагодарил Бога, когдавнимание его привлек столик с полированными краями, у которого треснула ножка.Управляющий схватился за сердце, словно и оно дало трещину, и на ватных ногахподошел к ломберному столу, недоумевая, каким образом на нем очутилась пивнаякружка, но тут же в ужасе обнаружил в зеленом сукне под ней огромную дыру.Прищурившись, он более тщательно осмотрел комнату. В углу у круглого столастояли четыре стула, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся колченогими.

Золотые часы, обычно красовавшиеся в центреинкрустированного буфета, были сдвинуты вправо. Он потянулся к ним трясущимисяруками, чтобы поставить на место, и тут же вскрикнул, так как циферблатвывалился, а стрелки двигались то в одну, то в другую сторону.

Потрясенный до глубины души, управляющий ухватился заближайший стул, но стул развалился прямо у него под рукой.

Стоило Дю Виллю и Лэнгфорду появиться в центральной зале,как там начался оживленный разговор. Все делали вид, будто нисколько не интересуютсятем, что только что произошло.

То ли не замечая устремленных на них любопытных взглядов, толи притворяясь, будто не замечают, соперники расстались в центре залы: Лэнгфордпошел искать служителя, разносящего напитки, а Дю Вилль — к своему карточномустолу.

— Кажется, моя очередь сдавать? — спросил он, усаживаясь.

Молодые повесы закивали головами, герцог Стэнхоуп вежливоответил, что точно не помнит, а Баскервиль, чувствуя, что посрамлен в глазахдвух молокососов, решил как-то себя реабилитировать.

— Хорошо бы проинформировать молодых людей о том, что междувами произошло, иначе они не только не смогут сосредоточиться на игре, нопроведут ночь без сна, если не узнают, чем кончился ваш поединок. Вы обасовершили недостойный поступок.

— Нам просто нечего рассказывать, — мягко произнес Ники,взяв со стола колоду карт и со знанием дела тасуя ее. — Мы говорили о свадьбе.

Баскервиль приободрился, однако сомнения его не рассеялись.Один молодой повеса посмеивался про себя, зато второй, тот, что набрался, снаглой ухмылкой выложил все, что думал.

— О свадьбе? — захихикал он, многозначительно глядя напорванный воротник Ники. — Двое мужчин говорили о свадьбе?

— Да. Решали, кому из нас быть женихом, — беззаботно ответилНики.

— И кому же выпала эта честь? — поинтересовался повеса, тот,что потрезвее, предостерегающе глядя на своего пьяного друга и стараясь всемисилами показать, что верит этой байке.

— Мне выпала честь быть шафером, — процедил Ники сквозьзубы, бросая фишки на середину стола.

— Свадьба! Ха-ха! — рассмеялся подвыпивший повеса иотхлебнул еще из бокала.

Николае Дю Билль медленно повернулся к нему:

— Может быть, вам больше нравятся похороны? Опасаясьскандала, Баскервиль поспешил вмешаться:

— Вы только свадьбу обсуждали с Лэнгфордом? Вас не былодовольно долго.

— Еще мы обсуждали маленьких стареньких леди с провалами впамяти, — иронично ответил Ники. — И поражались мудрости Господа, который, понеизвестной причине, позволяет им время от времени болтать всякую чушь чуть лине до самой смерти, хотя мозги у них уже давно вышли из строя.

Герцог Стэнхоуп круто повернулся к Дю Виллю:

— Надеюсь, вы не имеете в виду женщин нашего круга?

— Возможно, вы ее знаете. У нее странное имя — Чарити. Но ейбольше подошло бы «Куриные мозги».

— Возможно, — сказал герцог, с трудом сдержав смех и сразусообразив, что речь идет о его старшей сестре.

К счастью, в этот момент подошел джентльмен, дружескикивнувший Дю Виллю и самому герцогу.

Пододвинув стул к Дю Виллю, он сел рядом с ним и внимательнопосмотрел на молодых джентльменов, ожидая, когда их ему представят. Никто,кроме Дю Вилля, не догадался этого сделать.

— Эти парни с длинными языками и тугой мошной — лордыБэнбрейтен и Айли, — сказал он севшему рядом с ним джентльмену, а молодымповесам представил его:

— Полагаю, имя графа Лэнгфорда вам известно?

Оба кивнули, а Николае, закончив сдавать карты, сказал:

— А теперь мы с графом постараемся облегчить ваши карманы,выудив оттуда все, что еще осталось от денег ваших отцов.

Дю Вилль взял свои карты и поморщился от боли в ребре.

— Не пошла карта? — хмыкнул герцог Стэнхоуп, не поняв, что сНики.

Полагая, что вопрос адресован ему, Стивен бросил взгляд наопухшие пальцы правой руки и заглянул в свои карты:

— Я бы не сказал.

Он обернулся, когда служитель принес на подносе два стаканапревосходного бренди. Один взял себе, а другой передал Дю Виллю.

— Ваше здоровье! — вежливо сказал он и бросил удивленныйвзгляд на одного из молодых повес, который в этот момент потянулся за своейрюмкой и опрокинул ее — .

— Не умеет пить, — пояснил Ники, заметив взгляд Стивена.Стивен скрестил ноги и с неодобрением посмотрел на краснолицего молодогочеловека с мутными глазами.

— Пожалуй, им следовало бы поучиться хорошим манерам, преждечем появляться в обществе.

— Совершенно с вами согласен, — ответил Ники.

Скефингтоны покинули арендуемый в городе дом и вернулись ксебе в деревню Блинтонфилд. Поэтому Ники потребовалось на три часа больше, чемон рассчитывал, чтобы встретиться с Шеридан и реализовать романтический план,который, по мнению Лэнгфорда, был лучшей — и единственной — возможностью доставитьдевушку к нему и убедить ее, что у него по отношению к ней были самые серьезныеи честные намерения.

Тот факт, что на сей раз Ники собирался выступить в ролидоверенного лица Стивена Уэстморленда, а не его соперника или врага, нисколькоего не смущал. Прежде всего он старался сделать все возможное, чтобы помиритьШеридан со Стивеном, которым, сам того не желая, нанес вред. В то же время емуочень импонировала его новая роль. Ники предстояло уговорить Шеридан уйти отСкефингтонов, сказав ей, что в поместье неподалеку требуется гувернантка, а наее место привезти двух других гувернанток с безукоризненной репутацией.